Коррупционные схемы на таможне у нас стоят колом, мы ничего не можем предпринять - интервью с Даниилом Гетманцевым

"ДС": Вы уже полтора года работаете в парламенте. По вашим собственным оценкам, удалось ли реализовать то, что задумывали? Из того, что удалось — на сколько процентов?

Д.Г.: Статистика — вещь обманчивая. Я бы не говорил в процентах. Скажем так: мы сделали много, но нужно сделать еще больше. Моя магистральная задача в сфере финансов — детенизация. Я считаю, что без детенизации у нас в стране не будет ничего хорошего, мы будем и дальше оставаться отстающей страной Европы, а может, и мира. Та нисходящая линия нашего развития, которая была все 30 лет за коротким исключением, продолжится.

Что мы сделали для детенизации? Мы приняли очень важные решения на уровне законов. Из первоочередного осталась только налоговая амнистия Дальше — важные решения по налогообложению фонда оплаты труда и выведению зарплат из тени. Это второй этап, он сопряжен с радикальным сокращением возможности использования единого налога в качестве инструмента уклонения от налогообложения зарплат.

Но впереди у нас очень важный путь по имплементации. Это работа налоговой, которая на данный момент является позитивной. Это работа таможни, где в 2020-м был негативный результат, за полтора года мы не смогли навести там порядок, и сейчас подключаемся всеми силами, чтобы помочь новому главе ведомства все-таки это сделать. Это такие отрасли, как алкоголь (на 50% в тени), табак, янтарь, игорный бизнес, сельское хозяйство, торговля и многие другие.

Фактически те законодательные решения, которые мы приняли, все ложатся в основу детенизации, но еще надо их реализовать. И это, конечно, куда сложнее, чем принять. Мы сталкиваемся с неимоверным сопротивлением так называемого "бизнеса", коррупционного фактически бизнеса, который живет за счет уклонения от налогообложения, в тени. Мы сталкиваемся с сопротивлением системы самого государственного аппарата на среднем звене. Собственно, то решение, которое мы недавно приняли по организации БЭП, — Бюро экономической безопасности, — это радикальное решение, направленное на ликвидацию Налоговой милиции, управления "К" СБУ, которые являются частью коррупционной системы. Именно потому я выступил за открытый конкурс при принятии сотрудников в БЭБ и считаю невозможным допустить к руководству новым органом тех, кто руководил налоговой милицией хотя бы минуту.

Это нужно, чтобы создать чистый, нормальный, эффективный аналитический правоохранительный орган вместо того, что сейчас существует под видом правоохранителей.

И у нас уже есть успехи. Как, например, на ниве борьбы налоговой с уклонением от уплаты НДС. Результаты 2020 года, как и результаты января 2021 года без преувеличения блестящи. Мы в разы превышаем не только планы, но и поступления год к году, что намного важнее.

"ДС": Расскажите, пожалуйста, подробнее, какова сегодня ситуация с реформой таможни?

Д.Г.: Печальная ситуация, это правда. Нам пока что нечем похвастаться в этом направлении. Мы поменяли руководителя таможни. И сейчас мы подключились вплотную нашим парламентским комитетом к работе нового руководителя, чтобы помочь ему действительно наладить работу.

Собственно, работа на таможне делится на две части. Первая часть — реформа таможни. Действительная реформа, например, имплементация принятого нами в 2019 г. закона о совместном транзите, закона об авторизованных экономических операторах.

Вторая часть — это прекращение коррупционных схем уже сегодня. Если шатко-валко первая часть как-то реализуется, то вторая у нас вообще стоит колом, и мы, к сожалению, по целому ряду коррупционных схем ничего не можем предпринять. Поэтому мы и подключились к работе таможни. У нас было совещание, мы обозначили несколько самых распространенных схем уклонения от налогообложения при таможенном оформлении, то есть, по сути, контрабандных схем. Ждем сейчас от таможни реакции. Думаю, что этот вопрос мы решим, закроем. Хочу отметить также первый скромный результат — перевыполнение плана за январь 2021 года. Если для налоговой это в порядке вещей, то для таможни — из ряда вон. Хочется, чтобы перевыполнение стало доброй традицией. Тем более потенциал в таможне огромен.

"ДС": Вернемся к детенизации. Теневую экономику Украины оценивают кто в 30-35%, а некоторые и во все 50%. Как оцениваете лично вы?

Д.Г.: Я склонен считать, что тень составляет около 50%. Есть элементарные вычисления, которые дают нам возможность прийти к таким выводам: это сравнение операций, которые фискализируются, с общим объемом потребления в стране. Мы видим, что там еще больше. Они не соотносятся как 50 и 100, они соотносятся как 40 и 60 (40 фискализировано, 60 — в тени). Но мы предполагаем также, что есть какой-то объем операций, которые не фискализируются. Например, безналичные расчеты. Мы делаем скидку на это и предполагаем, что где-то около половины в тени.

"ДС": Чуть больше года назад был принят закон №466-IX, капитальный документ, который серьезно реформировал налоговую политику в Украине. Я помню, как его активно критиковали со всех сторон. Но вот прошел год. Как вы сами оцениваете эффект от принятия этого закона, скажем, относительно рентной платы за добычу полезных ископаемых?

Д.Г.: По ренте бюджет получил плюс 1,3 млдр грн уже в 2020 г. Знаете, у нас была самая низкая рента в мире и самое низкое налогообложение прибыли. Мы увеличили не настолько, насколько бы мы хотели увеличить. Мы хотим, кстати, пересматривать ее еще в сторону увеличения. И это правильное решение, мы сейчас будем его обсуждать. Однако, рента — это только один из позитивов. Мы также значительно либерализировали ответственность за налоговые правонарушения, усовершенствовали администрирование налогов, ввели правила антиBEPS, отменили коррупционные налоговые льготы и многое другое. В прошлые времена это назвали бы налоговой реформой, но я бы воздержался от пафоса.

"ДС": правила антиBEPS вступили в силу?

Д.Г.: Они частично вступили в силу, частично вступят с января 2022 г., — мы же отложили некоторые нормы на год. К сожалению, подписание законопроекта было сильно затянуто. Мы предполагали дать бизнесу 11 месяцев на подготовку. А получилось так, что мы ему дали полгода. Поэтому вступление в силу некоторых норм продлили.

"ДС": Наблюдаете ли вы, мониторя ситуацию, уже какие-то подвижки — деньги в офшорах стали лучше прятать, или наоборот — меньше выводить в офшоры?

Д.Г.: Я знаю, что многие бизнесмены сейчас активно готовятся к полному введению правил о КИКах (контролируемых иностранных компаниях) с 2022 г., и сейчас проводят так называемую безналоговую ликвидацию.

Мы дали им возможность под 1,5% ликвидировать КИКи и заявить о том, что у них есть эти деньги, всего лишь заплатив военный сбор. Это нормальная практика для всех стран, которые вводили КИКи. Такое делали все. Мы сделали точно так же, но предусмотрели 1,5% военного сбора. Я считаю, это абсолютно правильное решение в стране, которая воюет. Я очень советую на протяжении 2021 г. тем, кто не предполагает продолжать свою деятельность в КИКах, закрыть свои компании, задекларироваться здесь и заплатить со стоимости активов 1,5% налогов.

"ДС": Вытекающий отсюда вопрос. В июле 2019-го вы уверенно заявляли, что будет проведена амнистия капиталов, вот только ее параметры до сих пор не определены, причем много раз менялись в планах. Что тормозит проведение данной реформы?

Д.Г.: Мы ждем этот законопроект от президента. Поймите, налоговая амнистия — это такая вещь, которая должна инициироваться властью в целом, всей вертикалью в лице того, кто власть в себе персонализирует. В данном случае у нас президент — человек, которому в стране доверяет больше всего людей. И это тот человек, который, внося соответствующий законопроект, транслирует обществу доверие к тому, что мы делаем.

В амнистии самое главное — это доверие. Если законопроект внесет Гетманцев или скажем, любой другой депутат, без обид — это не будет вызывать такого доверия, как если это сделает президент. Поэтому мы решили в команде, что это должен сделать именно президент. И сейчас этот законопроект готовится к внесению в Верховную Раду.

"ДС": Можете сказать, какие там условия, ставки?

Д.Г.: Я это оглашал раньше: 5% общая ставка. Это есть в программе президента. 9% — для активов, которые не в денежной форме и за границей.

"ДС": Какова судьба идеи о налоге на выведенный капитал, точнее замены им налога на прибыль?

Д.Г.: Моя личная позиция: я категорически против радикальных экспериментов в нашей стране. Вот именно в той формулировке, о которой вы сказали: "Замена налога на прибыль налогом на выведенный капитал". Давайте быть откровенными: мы не знаем эффекта от налога на выведенный капитал (НнВК). Любые те "Фейсбук"-эксперты, которые отстаивают эту светлую идею, что-то мне подсказывает, не готовы заложить свою квартиру под успешность этой идеи, этого проекта.

И как свидетельствует практика стран, которые ранее применяли эту систему, нет притока инвестиций, нет какого-то колоссального успеха в развитии бизнеса в этих странах. Более того, есть страны, которые от него впоследствии отказались. Например, Македония.

Поэтому я выступаю за то, чтобы вводить НнВК в том объеме, который был введен в Польше. Считаю, что это правильная модель, что мы должны ввести его для среднего бизнеса. И не раздувать колоссальную дыру в бюджете: от 50 до 70 млрд грн в год по разным оценкам.

У нас при введении НнВК получается дыра в бюджете, которая, как те же самые эксперты рассказывают, компенсируется чем-то. Но никто не поручится, что она будет компенсирована. Вот 50-70 млрд — дыра в бюджете. А, скажем, 50 млрд грн нам надо, чтобы медикам заплатить нормальные зарплаты, чтобы они не уезжали в Польшу. Это деньги, которые нам позволят удержать здесь высокопрофессиональных людей и сохранить остатки своей медицины.

Причем эти же деньги вернутся в потребление через зарплаты бюджетников и еще раз простимулируют развитие экономики. Я считаю, что первый вариант менее привлекательный для государства, чем второй. Если же вводим НнВК для предприятий с оборотом до 200 млн грн в год, мы так стимулируем развитие среднего бизнеса. С другой стороны, крупный бизнес платит в госбюджет деньги такие же, как он и платил ранее. Адепты НнВК не согласны с таким видением, давайте будем откровенны до конца: лоббирование этого закона — это дело рук крупного бизнеса, который просто хочет освободить себя от налога на прибыль. Именно от крупного бизнеса бюджет как раз получает 80-90% налога на прибыль.

Вторую часть интервью с Даниилом Гетманцевым читайте 17 февраля.