В мире об экономике. Обвал валют с приходом Трампа, милитаризация Кремниевой долины и анатомия санкций против России

В каждой стране своя информационная атмосфера. И в местных новостных лентах неизбежно теряются события, идеи, лайфхаки со всего мира, которые могли бы заинтересовать читателей делового СМИ. Мы выбрали несколько актуальных статей и научных работ из-за границы и представляем их в пересказах на одной странице — самую суть.

Сейсмический эффект. Как тарифы Трампа потрясут развитые страны

Развивающиеся рынки ждут большие потрясения, если избранный президент США Дональд Трамп введет более высокие тарифы. Так считает старший научный сотрудник Института Брукингса, бывший главный экономист Института международных финансов Робин Брукс. На страницах Financial Times он спрогнозировал такую цепочку событий:

• Высокие тарифы на китайскую продукцию в США подтолкнут Пекин к резкой девальвации юаня. Девальвация потребуется, чтобы удержать конкурентоспособность китайского импорта в США, а быстрая девальвация — чтобы не допустить отток капитала населения за границу на ожиданиях падения курса юаня. По оценкам Брукса, в случае наложения 60%-го тарифа на весь импорт из Китая (предвыборное обещание Трампа) и с учетом действующих тарифов, юань должен ослабнуть к доллару на целых 50% (чтобы удержать цены на китайские товары в США).
• Это произведет сейсмический эффект: за юанем упадут валюты других стран.
• Цены на сырьевые товары тоже пойдут вниз. По двум причинам. Во-первых, развивающиеся страны будут рассматривать тарифную войну и нестабильность как негативный фактор для глобального роста. Во-вторых, они будут терять покупательную способность, когда укрепляется доллар, в котором ведется международная торговля. А это еще больше усугубит девальвационное давление на валюты стран-экспортеров сырья. Актуально, в частности, для Аргентины, Египета и Турции.
• Потенциально жесткая тарифная политика Трампа придаст импульс деглобализации, в результате которой рост с развивающихся рынков перемещается обратно в США. Это также укрепит доллар.
• Очередное усиление доллара ударит по долговым рынкам зарубежных стран. "Огромный рост курса доллара за последнее десятилетие уничтожил доходы иностранных инвесторов при конвертации в их родные валюты. Еще один значительный рост курса доллара нанесет больший ущерб этому классу активов и приведет к повышению процентных ставок на развивающихся рынках", — считает Брукс.

Итак, по мнению научного сотрудника Института Брукингса, самое плохое, что можно сделать сейчас, это привязать свою валюту к доллару. А отсюда следует и главный совет: развивающимся странам нужно разрешить валютному курсу свободно плавать, даже несмотря на риск ускорить инфляцию.

США возвращают Кремниевую Долину в оборонные проекты

Регулярно отслеживая глобальные тренды по производству оружия, мы уже рассказывали о повороте Кремниевой Долины в дефтех. Речь шла о прецеденте поддержки оружейного стартапа со стороны Y Combinator и общем росте ряда инновационных компаний, стремящихся обновить американский арсенал. Сегодня же расскажем о том, как правительство США поощряет калифорнийских инвесторов направлять венчурный капитал на проекты по усилению национальной обороны. Соответствующий отрывок из исследования Citi Group цитирует известный экономист Адам Туз в своем блоге. Информация будет особенно актуальна для украинского дефтеха, который стремительно развивается, но нуждается в большей институциональной поддержке.

В 2015 г. Министерство обороны США решило вновь стимулировать к сотрудничеству Кремниевую долину и другие технологические центры, которые после окончания холодной войны отошли от оборонных разработок в пользу бизнеса, сфокусированного на компьютерных технологиях, электронной торговле и социальных сетях. Для этого было создано Подразделение оборонных инноваций (DIU), которое сосредоточилось на выявлении полезных для национальной безопасности и обороны технологий, разрабатываемых в Долине и других местах. DIU заключает контракты и помогает разработчикам наладить партнерские отношения с крупными заказчиками. Именно это подразделение стало плацдармом на Западном побережье США, который помог "технарям" лучше понять, как вести бизнес с Министерством обороны, и распространил идею о том, что это патриотично. В фокусе внимания DIU искусственный интеллект, автоматизация, кибернетика и информатика, новейшие технологии, энергетика, человеческие системы и космос.

Поскольку DIU добился успеха в финансировании многочисленных проектов, а геополитическая среда стала более угрожающей, венчурные фонды (институциональные и корпоративные) увеличили инвестиции в оборонно-промышленный сектор (свыше $70 млрд за два года). Важно, что концентрация инвестиций в значительной степени отражала приоритеты Минобороны США.

А среди самых известных компаний, уже получивших венчурное финансирование, SpaceX, Anduril, Shield AI, Hawk-Eye 360, BETA, Ursa Major, Skydio и Helsing.

Интересно, что большинство крупных оборонных компаний создали корпоративные венчурные подразделения, подчеркивающие важность стартапов в ВПК.

Маск возмется резать бюджет США. Образец ли это для Украины? 

На этой неделе в украинском медиаполе срезонировала вроде бы внутриамериканская новость о том, что избранный президент США Дональд Трамп создает Департамент правительственной эффективности (Department of Government Efficiency, или DOGE) во главе с Илоном Маском и Вивеком Рамасвами. Согласно обещанию Маска, под нож могут попасть расходы на колоссальные $2 трлн при современном федеральном бюджете в 6,7 трлн. 

Интересно, что в Украине некоторые активисты, выступающие за сокращение роли государства в экономике, привели эту новость как пример потенциально жесткой, но правильной реформы. Впрочем, действительно ли нам стоит равняться на США? Чтобы ответить, выясним, что думают о новом занятии Маска в Америке, и посмотрим на структуру и динамику государственных расходов США.

Начнем с предположения, какими методами может проводиться борьба за урезание федерального бюджета. В NYT узнали подробности, как действовал Маск в своем бизнесе. Например, после покупки Twitter он собрал совещание, где заставил ответственных за финансы компании лиц отчитываться за каждую строку из огромной электронной таблицы расходов. Например, он приказал изъять некоторые пункты, такие как автоуслуги для руководителей, и даже уволил ответственного за многомиллионный контракт, связанный с безопасностью сайта, объяснив, что его Tesla на эти цели тратит гораздо меньше. 

Многочисленные сотрудники, знакомые со стратегиями Маска, утверждают, что он так отточил мастерство экономии, что чаще всего предпочитает сокращать слишком много, чем слишком мало. "Технологический магнат безжалостно сокращал расходы так сильно, что не выдерживали корпоративные процессы, а иногда даже безопасность продукции, а он философствовал о том, что может просто исправить все позже", — резюмирует издание слова собеседников. 

Одержимость Маска экономией в бизнесе можно проиллюстрировать таким случаем. Незадолго после покупки Twitter он лично выдернул вилку из розетки серверного компьютера, чтобы ускорить закрытие одного из дата-центров компании и прекратить платить за аренду помещения. Владельца не остановило, что после этого перестал работать инструмент для мониторинга незаконной деятельности в соцсети, что заставило сотрудников работать сверхурочно, чтобы перенастроить инфраструктуру. 

Впрочем, издание отмечает, что экономия в собственных компаниях — это не то же самое, что сокращение государственных расходов, которые регулируются множеством законов и процедур. Федеральный бюджет принимает Конгресс, и любое значительное сокращение может затронуть социальные программы, что вызовет негативную реакцию заинтересованных сторон.

Развивая эту тему, Investopedia ссылается на экспертное мнение о том, что Маску просто не удастся провести свои идеи через законодателей. "Трудно понять, где будут найдены дополнительные источники сокращения расходов (и этим сокращениям, как правило, сопротивляются обе партии в Конгрессе)", — отмечают экономисты Brean Captial Джон Райдинг и Конрад Деквадрос.

Для сравнения, крупнейшая правительственная программа Social Security финансируется на $1,45 трлн…

Текущая структура расходов федерального бюджета США и предлагаемый объем сокращения

Investopedia также рассматривает тему общим планом и в исторической перспективе. Речь идет о том, что Дональд Трамп при своей первой каденции не слишком заботился об экономии, а наоборот, увеличил федеральный бюджет на 50% до конца полномочий. Стоит заметить, что частично это связано с реакцией на пандемию COVID. Кстати, государственные расходы продолжили расти и во времена Джо Байдена, которому также пришлось бороться с последствиями коронакризиса. 

Сказанное подводит к двойному выводу. С одной стороны, учитывая бум федеральных расходов в прошлые годы, предлагаемые Маском сокращения менее чем на треть (на $2 трлн с $6,7 трлн) уже не выглядят чрезвычайно большими. Но даже несмотря на это, идея кажется политически непроходной как из-за интересов конгрессменов, так и учитывая изменчивую позицию самого Дональд Трампа, который действовал иначе, чем декларирует сейчас. 

И еще один вывод для Украины: США не могут быть образцом в урезании государственных расходов хотя бы потому, что у нас и не было огромного их увеличения в прошлые годы, если вынести за скобки бюджет обороны, который мы не можем сокращать. 

Антироссийский рецепт. Как на самом деле работают санкции

"Работают ли санкции?" — этот вопрос для нас наиболее актуален в отношении России, хотя еще задолго до полномасштабного вторжения 24 февраля 2022 г. экономические санкции стали инструментом Запада по противодействию угрозам глобальной безопасности и нарушению международного права (уже к тому моменту их количество почти утроилось с начала века). Чтобы приблизиться к ответу, обратимся к недавнему спецвыпуску журнала Security and Human Rights под названием "Война в Украине и ее долгосрочные последствия для безопасности и прав человека". А именно рассмотрим опубликованную в нем статью "Санкции против России…" всемирно известных экспертов по санкционной политике — Питера ван Бергейка, профессора макроэкономики и международной экономики Международного института социальных наук Университета Эразма, редактора Research Handbook on Economic Sanctions (Edward Elgar) и Ларисы ван ден Херик, профессора международного публичного права в Центре международных правовых исследований имени Гроция Лейденского университета.

Так, они утверждают, что при оценке санкций нужно исходить из их цели. Даже эффективные санкции, наносящие вред агрессору, но не меняющие его поведение, часто считаются неудачными. А успеха в этом не так легко добиться из-за нескольких препятствий, одно из которых — нежелание налагающих санкции стран и организаций прибегать к наиболее болезненным мерам из страха самим понести потери, потому что всем сторонам "придется отказываться от взаимовыгодных преимуществ международной торговли". Собственно, еще одно необходимое условие для успеха санкционной политики — это наличие значительных торговых связей до наложения ограничений. Авторы дают пять советов, как сделать экономические санкции действенными:

1. Нет торговли — нет результата.
2. Не сжимайте тиски — ударьте молотком. Санкции нужно применять быстро и бить больно. Чем больше времени пройдет до полного их введения, тем меньше вероятность успеха.
3. Санкции от одной страны не срабатывают. В процесс нужно привлекать как можно больше стран и международных институтов.
4. Не переусердствуйте. Чем выше цель санкций — тем ниже вероятность успеха.
5. Санкции против демократий работают лучше, чем против автократий.

В случае с Россией важную роль играют торговые связи (фактор 1) и появление институциональных санкций (фактор 3). Однако авторитарная организация страны-агрессора (фактор 5), высокая цель прекращения войны (фактор 4) и медленный запуск санкций (фактор 2), особенно со стороны Евросоюза, уменьшают ожидаемый эффект. Как отмечают Бергейк и Херик, только после шестого пакета санкций ЕС и снижения цен на углеводороды в начале 2023 г. экономика РФ действительно почувствовала удар, а до этого единственной очень болезненной мерой было замораживание валютных активов российского центробанка.

Нельзя обойти вниманием и факты: российская экономика сработала гораздо лучше, чем прогнозировали ей международные институции типа МВФ весной 2022 г., и с 2023 г. даже вернулась к росту. Почему санкции не так сильно "кусаются"? Помимо описанных выше факторов, Бергейк и Херик обращают внимание еще на несколько аспектов: российские статданные могут быть искривлены (автократии меняют отчетность в свою пользу), рост российского ВВП не отражает прогресса в экономическом благополучии (чрезмерные ресурсы брошены на ВПК), а сокращение экспорта российской нефти и газа в 2022-м компенсировалось в деньгах повышением мировых цен на энергоносители. Важно, что Россия нашла партнеров, таких как Китай и Индию, готовых покупать ее товары, прежде всего углеводороды. С другой стороны, разрыв между ситуацией "как есть" и "как могло быть без санкций" отнюдь не в пользу страны-агрессора.

Один из крупнейших инсайтов — приведенные ниже графики из более раннего исследования Бергейка. Рассчитанные в результате моделирования кривые демонстрируют прогнозируемый эффект санкций с течением времени:

Предполагаемый эффект санкций против России по годам: расходы на оборону (на душу населения) и влияние на политического руководителя

Как видим, сначала влияние санкций было наибольшим: оборонные расходы на душу населения снизились, хотя и потом начали быстро расти, тогда как сам диктатор, похоже, сначала ощущал санкционные удары значительно сильнее, а уже на четвертом году войны он, можно сказать, полностью к ним адаптируется.

"Санкции действительно создают окно возможностей в этом случае, но модель также показывает, что это окно закрывается в среднесрочной и долгосрочной перспективе", — резюмируют авторы.

Окно уже закрывается.

Как санкции закалили Иран

Для более глубокого понимания влияния санкций следует рассмотреть еще один красноречивый кейс. Итак, с начала столетия возросла роль экономических санкций как инструмента внешней политики. Иран — классический пример страны, которая в свое время, после исламской революции 1979 г., подверглась санкциям западного мира, прежде всего США, которые были существенно расширены в 2000-х и 2010-х гг. (с некоторыми послаблениями в определенные периоды). Но насколько эффективными оказались такие санкции? Достигают ли они результата и какой ценой? Случай санкций США против Ирана особенно поучителен. Именно эту тему в новой книге "How Sanctions Work: Iran and the Impact of Economic Warfare" ("Как работают санкции: Иран и влияние экономической войны") проанализировала группа исследователей Ближнего Востока в составе специалистов по экономике, антропологии и международным отношениям.

Выводы неутешительны. Более четырех десятилетий Иран, страна, культивирующая антиамериканизм, была объектом внешнеполитического беспокойства Штатов. Постепенно Вашингтон стал рассматривать санкции как почти неизбежную необходимость. Жесткие санкции США вызывают шоковые волны как в экономике и политической культуре государства, против которого они направлены, так и в повседневной жизни граждан. Но основная цель — вызвать восстание или изменить поведение правящего истеблишмента — в случае с Ираном так и не достигнута. Более того, оказалось, что чрезмерно полагаться на экономические санкции контрпродуктивно. Они лишь обеднели местное население (особенно средний класс), но усилили иранское государство, внутренние репрессии и воинственный настрой Тегерана в отношении США и их союзников в регионе.

Приведем красноречивый пример, касающийся экономики Ирана. Как показано на графике ниже, ненефтяной ВВП страны в 2021 г. составил 86% общего ВВП по сравнению с 71% в 2006 г. К тому же этот показатель рос быстрее. Такое положение дел давало уверенность местным сторонникам жесткой линии, пытавшимся показать, что исламская республика даже несмотря на обвал нефтяного экспорта после 2011 г., может не только противостоять санкциям, но и развиваться.

ВВП и ненефтяной ВВП Ирана в 2006—2022 гг., $ млрд по ППС

В целом, по мнению исследователей, экономические санкции Запада лишь подталкивают наказанные страны к сопротивлению — Китай и Россия уже изучили опыт Ирана и даже готовятся бросить вызовы международному порядку во главе с США и попытаться взорвать глобальные торговые связи, основанные на долларе.

К сожалению, авторы не предлагают действенных механизмов, как можно остановить воинственные диктатуры (здесь следует вернуться к исследованию, описанному в предыдущем параграфе). Однако их выводы достойны внимания, чтобы не попасть в ловушку иллюзий, что можно подавить таких агрессоров, как Россия, лишь ограничением их нефтяных доходов или другими инструментами экономического давления.