В мире об экономике. Китайский наезд на Европу, облачный капитализм и битва из-за госдолга США

В каждой стране своя информационная атмосфера. И в местных новостных лентах неизбежно теряются события, идеи, лайфхаки со всего мира, которые могли бы заинтересовать читателей делового СМИ. Мы снова выбрали несколько зарубежных публикаций последних дней и приводим их в пересказах на одной странице — самую суть.

Вторжение Китая в европейский автопром

По очевидным причинам, турне главы КНР Си Цзиньпина по Европе в украинских СМИ освещается преимущественно в геополитической плоскости. В то же время в Азии и самом Евросоюзе не меньше, а то и больше внимания уделяется экономике — столкновению стратегических интересов двух сторон, особенно на рынке электромобилей и аккумуляторов.

Дело в том, что за последние несколько лет китайские производители электрокаров кратно увеличили экспорт на европейский континент (и сейчас на него приходится 40% всех зарубежных продаж электромобильной промышленности Поднебесной). Как мы писали ранее, в ЕС продолжается расследование субсидий китайского правительства своим автопроизводителям, в частности BYD, Geely и SAIC. По мнению Брюсселя, таким образом Пекин создает условия для несправедливой конкуренции, когда более дешевые китайские электрокары все чаще выигрывают конкуренцию за кошельки европейцев. Хотя в прошлом году, по данным группы Transport & Environment, на китайские бренды в ЕС приходилось только 7,9% продаж электромобилей с аккумуляторными батареями (BEV), но это огромный прирост с 0,4% в 2019 г. Если не вмешиваться, то к 2027 году г. автопроизводители из Китая прогнозируемо "откусят" уже 20% соответствующего сегмента на европейском рынке! К тому же это может означать потерю рабочих мест в автомобильной промышленности Евросоюза, где сейчас работают около 13 млн человек.

По результатам расследования уже в мае ЕС может ввести предварительные, а в ноябре и постоянные тарифы на китайские электромобили. "Европа не может мириться с практиками, которые искажают рынок и могут привести к деиндустриализации у нас дома", — заявила президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляен на встрече с Си Цзиньпином в Париже. В то время как китайский лидер преследует цель, наоборот, ослабить такие проявления протекционизма на континенте.

Но, несмотря на растущую волну импорта электрокаров, настоящее "вторжение" Китая в Европу произойдет тогда, когда он будет инвестировать "в местные заводы и местных партнеров", доказывает издание Nikkei Asia в обширной статье. Чтобы закрепиться на континенте, китайские компании должны открывать локальные производства и производить автомобили, приспособленные под европейского потребителя. Собственно, этот процесс уже начался. По данным Rhodium Group, Европа вновь стала крупнейшим направлением для китайских ПИИ, связанных с электромобилями, получив в прошлом году $7,6 млрд после рекордных $11,8 млрд в 2022 г., когда CATL инвестировала $7,3 млрд в свою гигафабрику в Венгрии.

Еще несколько примеров. BYD, ставшая в четвертом квартале 2023 г. крупнейшим в мире производителем электромобилей, опередив Tesla, строит завод в венгерском городе Сегед. У китайской компании уже есть в этой стране завод по производству электробусов. Она также рассматривает возможность строительства еще одного предприятия и R&D-центра в Западной Европе. Шанхайская компания SAIC, крупнейший государственный автопроизводитель Китая, стремится выйти на европейский рынок и выбирает место для завода. Chery, автопроизводитель из города Аньхой, объявил об открытии своего первого европейского завода — в Испании. Также компания ведет переговоры о строительстве завода в Италии.

Крупнейшие китайские инвестиции в производство электрокаров и автомобильных батарей в Европе

*Китайские компании выделены красным

Стоит добавить, что в европейском автопроме нет единой позиции относительно китайских инвестиций. Некоторые бренды, такие как немецкие Volkswagen и BMW, приветствуют китайский капитал и технологии. В то время как французские и итальянские производители считаются самыми ярыми сторонниками тарифов на электрокары из Поднебесной. Это можно объяснить тем, что немцы гораздо больше продают свои авто на китайском рынке и им есть что терять в случае начала настоящей торговой войны.

Как бы там ни было, а похоже на то, что европейцам все-таки придется теснее сотрудничать с китайским автопромом. Трудно представить, что ЕС достигнет цели отказа от ДВС в 2035 г., не полагаясь на технологии и значительный импорт электромобилей из Китая.

Новая экономическая система: облачные феодалы и крепостные

В мировых медиа и блогосфере набирает популярность концепция облачного капитализма — новейшей экономики, основанной на соцсетях и облачных сервисах. Это в целом, но стоит углубиться в детали: что это может означать для человечества. Мы обратились к недавнему интервью Wired с автором концепции — экс-министром финансов Греции, профессором экономики в Университете Афин Янисом Варуфакисом, который в прошлом году выпустил бестселлер "Technofeudalism. What Killed Capitalism" ("Технофеодализм. Что убило капитализм"). Сам он не покидает политики и планирует в июне баллотироваться в Европарламент. Благодаря активной публицистической и общественно-политической деятельности Варуфакиса, его идеи выходят далеко за пределы академических кругов.

Мы перешли к новой форме феодализма, утверждает Варуфакис и аргументирует: капитализмом движет прибыль, а феодализмом — рента. Именно рентой можно назвать тот способ, которым богатеют такие платформы, как Amazon.com или Airbnb.

Вот объяснение Варуфакиса: "Вы создаете приложение, Apple может удерживать 30% вашей прибыли… Это как арендная плата за землю. Это немного похоже на то, что Apple Store — феодальная собственность. Это облачная вотчина, и Apple взимает ренту точно так же, как в феодализме… Я утверждаю, что мы продвинулись вперед к новой системе, имеющей много характеристик феодализма, но она на шаг впереди капитализма".

Что-то подобное и с соцсетями типа Facebook. Сначала Цекерберг создал облачный капитал — платформу для общения. Потом он втянул в свою цифровую вотчину издателей и рекламодателей, чтобы продать им внимание пользователей. А затем потребовал все более высокую "арендную плату за облако" (рекламу). Так и работает облачный капитализм.

Не менее интересно авторское развитие этой метафоры. Он выделяет несколько групп:

1. Облачные феодалы. Владельцы технологических платформ.
2. Вассальные капиталисты. К примеру, это компания, производящая электровелосипеды и продающая их на Amazon. Большая часть их рентабельности срезается Джеффом Безосом в виде облачной ренты.
3. Облачные пролетарии. К примеру, рабочие на складах Amazon, которые действуют согласно алгоритмам.
4. Облачные крепостные. Все мы — пользователи соцсетей и облачных сервисов. Параллель с крепостными заключается в том, что мы добровольно работаем бесплатно. Неважно, нравится нам это или нет. Каждый раз, когда вы загружаете видео в Tiktok, на Facebook, в Instagram, то пополняете капитал этих компаний. Мы делаем это непосредственно своим трудом, своими движениями, своим существованием", — объясняет Варуфакис.

Добавим от себя, что ключевая идея — приравнивание техногигантов к рантье — хоть и кажется слишком смелой, но имеет серьезную подоплеку: они получают выгоду скорее за счет владения имуществом, чем благодаря вкладу в производительность.

Сотрудники как предприниматели: почему в некоторых компаниях награждают за провалы

Впрочем, новые концепции типа облачного капитализма не следует воспринимать как открытие или точное описание исторического факта. Их авторы часто фокусируются на определенном явлении, которое ставит в центр композиции, и оставляют в тени другие грани реальности. Все ли так грустно в капитализме начала XXI века? Наверное, нет.

Вот пример. Некоторые компании создают условия для наемных работников, чтобы те могли почувствовать себя предпринимателями. Это когда сотрудники могут разработать и внедрить собственные проекты, не обязательно связанные со служебными обязанностями, но в пределах и на базе ресурсов компании (она же берет на себя финансовые риски). Обычно речь идет об инновационном продукте или услуге. Этот новый тренд называется интрапредпринимательством (intrapreneurship — "внутреннее предпринимательство"; в отличие от entrepreneurship — предпринимательство). И хотя для интрапредпринимателя неудача проекта не означает личного убытка, он все равно развивает лидерские способности и организационные таланты — то есть делает шаг к настоящему предпринимательству. Выгода сторон очевидна. Если проект удается, например, новый продукт запускается и выстреливает на рынке, то выигрывает вся компания.

Впрочем, интрапредпринимательство на Западе уже внедряется достаточно долго. На этой неделе на платформе The Conversation подсветили развитие этого тренда новой практикой. Преподаватель по финансам в Парижской бизнес-школе EDC Суад Бринетт, доцент кафедры финансов в Международной бизнес-школе ISG Абдулкарим Иди Шефу и преподаватель управленческих наук в Национальной консерватории искусств и ремесел в Париже (CNAM) Весселина Тоссан в совместном блоге объясняют, что поощрять интрапредринимательство можно… вознаграждением за неудачи. Они приводят в пример французскую энергокомпанию Engie, которая решила присуждать награды за "лучшие провальные идеи" сотрудникам, решившимся на инновационный проект, пусть он и не взлетел. В компании считают, что хорошие идеи не перестают быть таковыми, даже если подвела реализация. Кроме того, проекты могут не добиваться желаемых результатов для фирмы, особенно с точки зрения прибыльности, но на самом деле дают возможность всей команде получить бесценный опыт.

Такую практику — награждение лучших идей, потерпевших неудачу — уже популяризировал Ратан Тата, глава Индийской промышленной группы, экспериментировавшей с этой темой в 2016—2020 гг.

Авторы блока задаются вопросом: а что если бы этот тип инициатив получил широкое распространение? Они отмечают, что практики вознаграждения неудач, выходящие за рамки простого отличия ошибок, растут в таких крупных компаниях как Google, австралийская MacQuarie Telecom, американская бухгалтерская фирма Intuit, химический производитель Huntsman и текстильный гигант WLGore.

Битва экономистов из-за государственного долга

Мы регулярно слышим, что правительство занимает деньги, чтобы покрыть дефицит госбюджета. Во многих случаях оно занимает в собственной валюте, если речь идет о США — то в долларе, об Украине — то в гривне и т.д. Для этого Казначейство США размещает (продает на рынке) собственные облигации (трежерис), а наш Минфин — ОВГЗ, облигации внутреннего государственного займа…

Внимание, вопрос: а почему мы говорим о займах? Почему государство должно занимать в валюте, которую само же и выпускает?

Можете ответить сразу? Если нет, то не огорчайтесь. Даже Джаред Бернстайн, глава Совета экономических советников Белого дома, затруднился подобрать ответ на этот вопрос. Точнее он отвечал полторы минуты, но весь смысл сказанного можно свести к такому самоочевидному утверждению: "Понятно, что государство печатает деньги и делает это постоянно, а также заимствует. Иначе у нас не было бы этого разговора о долге и дефиците, поэтому, не думаю, что здесь есть какая-то путаница". В самом деле, все понятно?

Этот клип — отрывок из недавно вышедшего на стриминговые сервисы документального фильма Finding the Money. Пока фильм набирает популярность (его также показывают в прокате от Сиднея до Лондона), сам ответ Бернстайна уже собрал более миллиона просмотров в сети X. Очевидно, такая огласка подняла большую волну комментариев по поводу поставленного в начале вопроса на популярных информационных площадках. Масло в огонь добавил тот факт, что документалку сняли сторонники Современной теории денег (Modern Money Theory, MMT). Эта экономическая школа отмечает, что современные (фиатные) деньги создаются государством, когда оно вводит их в обращение, и уничтожаются, когда уплачиваются налоги и другие обязательные платежи в пользу правительства. Таким образом, налоги не финансируют государственные расходы, а правительство (в широком смысле, вместе с центробанком) не может обанкротиться в собственной валюте и не имеет физических ограничений на расходы. И так называемый дефицит госбюджета (когда расходы больше, чем поступления) не является априори рискованным/плохим явлением, он может быть очень полезным, так как это оборотная сторона финансового излишка у частного сектора.

Неудивительно, что представители экономического мейнстрима, в частности на Fox Business, безапелляционно заклеймили поклонников ММТ как "сказочников", которые якобы хотят печатать деньги без ограничений. Кое-кто копнул немного глубже, как, например, популярный экономический блогер Ноа Смит, и вспомнил, что концепция ММТ предполагает ограничения, связанные с инфляционным риском. (Сами сторонники теории говорят, что все упирается в реальные ресурсы — рабочую силу, материалы, технологии и т. д. — если их недостаточно, то значительные государственные расходы действительно могут вызвать неприемлемую инфляцию). Ноа Смит считает тезисы ММТ ошибочными лишь на основании недавнего ценового всплеска в США: "С тех пор как в 2021 г. инфляция вернулась в народное сознание, мнение о том, что бюджетный дефицит может позволить нации жить без ограничений, кажется опасным и даже безумным".

Но почему же на самом деле государству нужно занимать в собственной валюте?

Мейнстрим указывает на риск инфляции, но по существу ответа не дает и, как правило, не углубляется (в рамках этой дискуссии) в причины стремительного роста цен в США со времен коронакризиса (кстати, мы писали о них в предыдущих выпусках рубрики). Что же тогда говорят представители MMT, которые и задали этот вопрос раздора? Вот ответ одного из основателей теории, профессора экономики Института Леви при Бард-колледже Рэндалла Рэя:

"Правительство продает облигации [одалживает в собственной валюте, — "ДС"], когда хочет ослабить тенденцию к снижению процентных ставок".

И объяснение: "Банки с избыточными резервами [резервными деньгами, в этом случае — долларами, обязательствами ФРС, которые коммерческие банки используют для расчетов между собой и с государством, — "ДС"] одалживают их на рынке федеральных фондов… ФРС платит проценты по резервам, но по самой низкой в стране ставке. Банки, стремящиеся к прибыли, ищут лучшей отдачи, но предпочитают безопасные и ликвидные активы. І им полностью подходят казначейские векселя и облигации". Вот здесь и появляется правительство, которое продает гособлигации, изымая у банков резервные деньги, последние закономерно дорожают — процентные ставки повышаются.

Подарки на День матери: выбор американцев

Есть праздники, объединяющие нации. Сегодня, во второе воскресенье мая, в Украине и во многих странах — от США до Филиппин — празднуют День матери. Но как насчет традиций празднования и подарков? У нас есть возможность сравнить свои предпочтения с намерениями американцев. Согласно свежему опросу исследовательской компании Numerator, в США 78% потребителей планируют отмечать День матери, а больше всех — представители поколения Z, которые к тому же склонны готовиться заранее. Чаще всего в планах встреча с семьей и друзьями, подарки и походы в ресторан.

Подарки собираются дарить 36% опрошенных. Самое интересное, а что именно будут покупать? Вот ответы респондентов:

Из интересного, самыми популярными алкогольными напитками, которые покупают на День матери (речь идет уже не только о подарках), — вино и пиво.

Большинство покупателей рассчитывают потратить на празднование Дня матери менее $100. Добавим: если вы хотите сравнить свой бюджет на праздник с бюджетом американца, то нужно учесть разницу в ценах — примерно те же товары и услуги у нас кратно дешевле. Мы подсчитали, что, по украинским меркам, типичный американец планирует потратить на празднование до 1458 грн ($37).