В мире об экономике. Три принципа Драги для ЕС, три кита промполитики Байдена и 3D-печать повседневных товаров

У каждой страны своя информационная атмосфера. И в местных новостных лентах неизбежно теряются события, идеи, лайфхаки со всего мира, которые могли бы заинтересовать читателей делового СМИ. Мы снова выбрали несколько зарубежных публикаций последних дней и приводим их в пересказах на одной странице — самую суть.

Драгиномика: новая стратегия для Евросоюза

В бельгийском городе Ла Юльп на этой неделе произошло почти незамеченное в Украине событие, которое, однако, может дать начало новой стратегии Евросоюза. Там бывший глава Европейского центробанка и экс-премьер Италии Марио Драги выступил с громкой речью о радикальных изменениях в экономической политике, чтобы усилить конкурентоспособность объединения 27 государств. По мнению многих обозревателей, это свидетельство его амбиций стать у "пульта управления" ЕС в статусе главы Еврокомиссии (перевыборы на этот пост, который сейчас занимает Урсула фон дер Ляен, состоятся уже 9 июня). Что же предлагает Драги?

Назовем это драгиномикой.

Политик начинает с цитирования нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана, который утверждал, что опасно до одержимости фокусироваться на конкурентоспособности, потому что экономический рост все же приносит нечто иное, а именно — производительность. А вот пытаться улучшить свою позицию за счет других – не всегда лучший путь. И Драги примеряет этот тезис на Евросоюз. Он утверждает, что, снижая расходы на заработную плату и конкурируя друг с другом, страны-члены подорвали внутренний спрос.

Однако, в отличие от Кругмана, Драги не акцентирует внимание на производительности, а заявляет, что конкурентоспособность все же является ключом к благосостоянию. Но бороться за место под солнцем нужно не между собой, а с другими мировыми лидерами, такими, как Китай и США. Он долго описывает, как Европа уже отстала и даже попала в ресурсную зависимость от других регионов в некоторых ведущих отраслях и предлагает новую стратегию и по сути новую промышленную политику для ЕС.

В частности, он формирует следующие три принципа политического вмешательства в экономику:

1. Масштабировать бизнес. Основные конкуренты ЕС, говорит Драги, "пользуются преимуществами экономики континентального масштаба", чтобы осуществить значительные инвестиции и захватить долю рынка в наиболее перспективных отраслях. А вот европейцы ограничены внутренней фрагментированностью. Приводит примеры слабого раскрытия потенциала ВПК и телекоммуникаций. В США и Китае эти рынки более консолидированы в руках нескольких компаний, и это плюс, а не минус с точки зрения развития технологий (таких как 5G) и расширения производства. "Мы в Европе традиционно очень сильны в фундаментальных исследованиях, но нам не удается выводить инновации на рынок и масштабировать их. Мы могли бы преодолеть этот барьер, в частности, пересмотрев текущее пруденциальное банковское кредитование и создав новый общий регуляторный режим для стартапов в сфере высоких технологий", — так бывший глава ЕЦБ намекает на то, что нужно облегчить доступ к заемным средствам для новых технологических компаний.
2. Объединить усилия для предоставления общественных благ. Некоторые инвестиции ни одна страна не может осуществить самостоятельно с должной эффективностью. Чтобы достичь желаемых результатов в таких областях, как оборона и климат, не обойтись без более тесного сотрудничества. Еще один пример — интеграция энергетического рынка снизила бы затраты на энергию для европейских компаний и сделала бы ЕС более устойчивым перед лицом будущих кризисов (это цель, которую Еврокомиссия ставит в контексте REPowerEU). По словам Драги, еще одной компонентой конкурентоспособности ЕС должна быть интеграция рынка капиталов (в пределах Capital Markets Union).
3. Обеспечить ЕС необходимыми ресурсами для производства. Драги выступает за комплексную стратегию управления всеми звеньями цепочки поставок важнейших минеральных ресурсов. И делает важную ремарку относительно государственной роли: "Сейчас мы в значительной степени оставляем эту сферу частным субъектам, тогда как правительства других стран напрямую управляют или активно координируют всю цепочку". Политик предлагает создать специальную платформу ЕС для совместной закупки критического минерального сырья, чтобы обеспечить диверсификацию поставок и накопление необходимых запасов. Еще одним вызовом для ЕС Драги видит дефицит квалифицированной рабочей силы и делает вывод, что лучше не полагаться на мигрантов, а "найти эти навыки внутри" (но без подробностей, кроме призыва адаптировать европейский рынок труда к цифровой эпохе).

"Восстановление нашей конкурентоспособности — это не то, чего мы можем достичь в одиночку или побеждая друг друга. Ситуация требует от нас действовать, как никогда раньше. Наши конкуренты крадут у нас победу, потому что они могут работать как одна страна по одной стратегии, с которой согласовывают все инструменты и политики. И если мы хотим дать ответ, мы должны обновить свое партнерство", — так завершает Марио Драги речь, напоминающую предвыборную программу.

Промышленная политика Байдена: чему разучилась Америка

На этой неделе появился своеобразный ответ Марио Драги касательно одного из глобальных конкурентов Євросоюза — США. Профессор Техасского университета в Остине, бывший исполнительный директор Объединенного экономического комитета Конгресса США Джеймс Гэлбрейт в статье для Institute for New Economics Thinking утверждает, что промышленная политика администрации Джо Байдена, безусловно, достойна глубокого анализа, но, скорее всего, не принесет должных результатов.

Экономист анализирует три кита этой политики — закон об инфраструктуре (или the BIL, цель которого понятна из названия), закон о снижении инфляции (основная цель — развитие возобновляемых источников энергии) и CHIPS Act (основная цель — стимулирование отрасли полупроводников), на которые в целом было выделено триллионное финансирование. Несмотря на очевидные позитивы в создании рабочих мест и усилении промышленной самодостаточности, Гэлбрейт приходит к выводу, что Штаты ни в одном случае, к сожалению, не смогут добиться таких успехов на технологической передовой, которые они демонстрировали несколько десятилетий после Второй мировой войны — в ядерной гонке, программе освоения космоса, не говоря уже о зарождении интернета.

Аргументация автора по каждому пункту сложна и подробна, поэтому в рамках нашего формата приведем только один пример. Согласно философии CHIPS Act, восстановление производственных мощностей по производству полупроводников в США должно происходить частично за счет глобального лидера — тайваньской корпорации TSMC; плюс нужно сдерживать конкуренцию со стороны Китая. Так вот, тайваньский гигант действительно взялся строить фабрики в Аризоне, но еще вопрос, заработают ли они эффективно. В чем у Гэлбрейта больше уверенности, так это в таких потенциальных последствиях политики решоринга для отрасли полупроводников:

• Если цена на американские микросхемы будет выше мировых, потребители конечной продукции из США либо отдадут предпочтение товарам, произведенным из импортных чипов, либо заплатят больше за местный продукт;
• Если американцам удастся лишить Китай (или любого другого мощного конкурента) передовых полупроводниковых разработок или производственных мощностей, например, литографических станков, то эти же страны-конкуренты ожидаемо ускорят собственные R&D в данной области, как это случалось с каждой стратегической технологией в прошлом.
• Если конкурент имеет контроль над важным материалом-прекурсором, то он использует этот козырь в свою пользу, как это делает КНР с германием и галлием. Меры по перемещению источников сырья из Китая предусмотрены законодательством США, однако неизвестно, действительно ли они работают.
• Правительство Тайваня, столкнувшись с политикой США, частично лишающей его одного из крупнейших экономических активов, может сделать выводы и пойти на компромисс с Китаем.

Более того, по мнению Гэлбрейта, это еще не самый скромный вариант развития полупроводниковой политики Байдена. Может случиться, что она вообще пробуксует. В настоящее время под нее реально пошло не так много средств, но и будущее финансирование, вероятно, будет распределено среди относительно небольших исследований, разработок и производственных проектов. И это не принесет успеха, потому что конкуренты берут масштабом. Полупроводниковая промышленность имеет концентрированную структуру на том же Тайване или в другом других регионах.

"Скорее всего, американское государство потеряло способность к концентрированным и решительным усилиям на переднем крае технологий и связанной с ними науки", — констатирует Джеймс Гэлбрейт и добавляет, что промышленная политика Байдена, наверное, не выведет американцев на более высокую ступень конкурентоспособности в мире.

Компании охладеют к биржам: наступит ли эпоха постакционерного капитала?

Вот факт: в 1996 г. в США было 7300 публичных компаний, а сейчас таких только 4300, хотя при прочих равных количество фирм, торгующихся на биржах, должно расти. В то время как количество частных (закрытых) компаний, напротив, увеличилось — с 1900 до 11200. Почему же все меньше компаний хотят на биржу?

На такой вопрос недавно искал ответ гендиректор JPMorgan Chase Джейми Даймо в последнем письме акционерам (которое мы по другому поводу цитировали в прошлом выпуске рубрики "В мире об экономике"). У него такие предположения: усиление требований к отчетности (в частности по экологической, социальной и управленческой информации), высокие затраты на соблюдение регуляторных норм, шаблонный менеджмент, чрезмерная активность акционеров, меньшая гибкость в премировании, усиленный контроль со стороны общественности и постоянное давление квартальных прибылей.

На этом мнение обратила внимание британская The Telegraph и уже в популярном стиле объяснила, почему формат открытых акционерных обществ может терять популярность. "У публичной компании всегда есть свои плюсы и минусы. Но сейчас появляется все большее свидетельство того, что мы достигаем переломного момента, и легкость привлечения капитала на фондовом рынке компенсируется огромными затратами и усилиями, которые нужно потратить на выполнение требований по раскрытию информации", — констатирует колумнист и заместитель редактора Бен Райт в статье о возможном наступлении "эпохи постакционерного капитала".

По его мнению, во всем виновата современная культура, которая "считает, что бизнес — это плохие ребята", поэтому требования к корпоративному управлению ужесточаются. А поскольку этих требований очень много, они становятся шаблонными и менее адаптированными к обстоятельствам, в которых работают конкретные компании.

Словом, стоит беспокоиться не только о том, что инвесторы могут разлюбить рынки, но и о том, захотят ли сами компании открываться и выходить на биржу.

Лайфхак от японцев: возрождение села и заработок на туристах-сталеварах

А теперь спустимся на землю… Вот лайфхак, как соединить традиции с туризмом, чтобы вдохнуть новую жизнь в сельскую местность. NYT публикует поразительную историю о японской деревне Йосиду, префектура Симане, которая расположена в глубинке страны и долгие годы страдала от старения населения, низкой рождаемости и упадка промышленности.

В течение почти 700 лет рабочие вокруг Йосиды производили ювелирную сталь в местах, которые назывались татара-ба ("печные места"), но в начале прошлого века эта деятельность почти прекратилась из-за доступности более эффективных методов выплавки, а население закономерно упало с 15 тыс. до 1500 человек. Впрочем, с этого традиционного производства стали в татаре — гигантской печи с открытым верхом — некоторые местные жители и одна корпорация решили начать возрождение села.

Идея — привлечь туристов. Для этого несколько раз в год разжигается печь для 24-часовой выплавки высококачественного слитка весом более 110 кг. Каждый раз десятки приезжих, как из Японии, так и других стран, стоят вокруг нее и не просто так — а подсыпают железный песок и подбрасывают уголь. Они, надев огнеупорные комбинезоны, платят по $1500 за то, чтобы и днем и ночью поработать у татара-ба. А взамен увозят с собой из Йосиды кусок необработанной стали как сувенир и незабываемые впечатления.

Таким образом корпорация Tanabe, собственник печи, пытается превратить Йосиду в своеобразную деревню татара, которая должна обеспечить его самодостаточность, увеличить количество населения и вдохнуть жизнь в эту местность. Выгорит ли этот бизнес (и в то же время социальный проект), возможно, говорить рано. Но повод для оптимизма и пример для подражания точно есть. Тем более что из такой стали, изготовленной в татаре, японские мастера потом делают дорогие традиционные мечи.

Обзор рынка в формате загадки: интересные факты об известных товарах

Напоследок продолжим наш уникальный формат обзора рынков в формате загадки (в прошлый раз говорили о… а попробуйте догадаться, если не читали). Оказывается, мы постоянно имеем дело с одной очень расточительной отраслью, пишут на The Conversation. Какие товары она предлагает на рынке? Вот тезисы-подсказки:

• Индустрия (производство и торговля) отвечает за 10% мировых выбросов парниковых газов. Она влияет на изменение климата больше, чем все международные авиарейсы (2%) и морские перевозки (также 2%) вместе взятые.
• В настоящее время индустрия переживает кризис. Не проходит и месяца, чтобы известная компания не объявила о сокращении доходов.
• Более половины товаров из этой отрасли выбрасываются за год после покупки. И ежегодно здесь генерируется свыше 90 млн т отходов.
• Производство происходит на фабриках, преимущественно в странах с низким доходом, где люди тяжело работают за небольшую зарплату, а их права часто нарушаются.
• А продаются товары, как правило, вдали от мест изготовления через разветвленную дистрибьюторскую сеть — склады, логистические центры и магазины. Поэтому, как только спрос падает, резко растет количество запасов и отходов.
• Компании не просто выбрасывают непроданные товары, а сжигают тоннами!
• Чтобы исправить ситуацию, эксперты предлагают производить такие товары по требованию, а не массово. Это означает размещение заводов ближе к потребителю и уменьшение партий. Но и более высокую цену.
• Несколько крупных брендов опробовали идею — не пошло. Клиенты не готовы платить больше и ждать дольше, чтобы иметь свой дизайн.
• Но у менее известных брендов модель "товар по требованию" заработала. Хотя и видоизменилась. Такие производители выпускают небольшие партии (вместо делать что-то конкретно под одного покупателя). Тогда окупаются затраты на производство и цепочки поставок.
• Новейшие идеи: а давайте печатать товары на 3D-станке. А давайте отдадим производство работам. А давайте подключим Искусственный интеллект. Все это кастомизирует производство, перенесет его поближе к клиентам и радикально снизит количество отходов.
• В конце концов название этой индустрии восходит к французскому façon (способ) и латинскому facere (действие). Это намекает, что важны не столько тренды, сколько способ изготовления продукции.

На этом, пожалуй, все уже догадались, что речь идет об индустрии моды, точнее быстрой моды (fast fashion). А выше говорилось о таких неадаптирующихся лидерах рынка, как H&M, Victoria's Secret, Superdry, Gap, TopShop, Kookai, Scotch & Soda. В свою очередь Nike и Adidas пытались производить продукцию по заказу, но у них не пошло. Адаптированные модели "по запросу" приняли меньшие компании — барселонский производитель устойчивого развития Alohas и французский модный бренд Asphalte. А микросерийное производство с помощью 3D-ткацкого станка запускает стартап Unspun. Роботов подключил к работе австралийский стартап Silana, а ИИ — британский Pattern Project.

Остается добавить ложку реализма: даже по прогнозам автора статьи, ставшей основой нашей истории-загадки, изменения к лучшему будут медленными. Профессор управления цепями поставок и стратегии в бизнес-школе ESCP, эксперт по моде и технологиям Валери Моатти признает, что "внедрение производства под заказ в больших масштабах не является реалистичным в краткосрочной перспективе".