Экономика и ничего личного. 5 причин, почему французы взбунтовались против Макрона

Американские и европейские экономисты попытались разобраться, что не так с французской экономикой и действительно ли экономические проблемы страны настолько катастрофичны, что заставляют выходить граждан на улицы с требованием сменить власть. Оказалось, не все так страшно, как выглядит со стороны. На сегодняшний день можно выделить пять проблемных зон в экономике Франции, но все они из категории решаемых.

Низкие зарплаты

Во Франции 20% наиболее обеспеченного населения зарабатывают в 5 раз больше, чем 20% наименее обеспеченного. Один процент самых богатых французов владеет 20% национального богатства. При этом средняя зарплата рядового француза составляет 1700 евро в месяц. На практике, более половины работающих граждан получают и того меньше. Многие из надевших желтые жилеты жалуются, что им попросту не хватает денег на удовлетворение базовых потребностей: заплатить за жилье, накормить семью, купить бензина.

С подобным масштабом социального расслоения и разрыва между доходами богатых и бедных Франция сталкивается впервые после окончания Второй мировой войны. Уровень жизни, зарплат и благосостояния французов стабильно рос на протяжении "славного тридцатилетия" (1946-1975 гг.) и в последовавший за ним период расцвета профсоюзного движения (1980-е - начало 90-х). Позитивную динамику всеобщего обогащения нарушили недальновидные шаги череды правительств, заигрывавших с левой идеологией, считает французский экономист Томас Пикетти. Главной их ошибкой были целенаправленные меры по ограничению роста зарплат, что в то время считалось эффективными способами повысить конкуренцию как на рынке труда, так и в экономике в целом. Эта политика привела к тому, что рост уровня зарплат низко- и среднеоплачиваемых работников замедлился до 1% в год. В то время как заработная плата руководителей высшего звена местных компаний увеличивалась в среднем на 3% год. Ситуация с темпами прироста зарплат оставалась неизменной с 2012 г., согласно данным доклада OCED, опубликованного в июле текущего года. И хотя французские рабочие получали больше, чем, к примеру итальянцы (с 2016 г. уровень средней заработной платы в Италии стабильно сокращается), но более 6 лет "зарплатного застоя" на фоне роста потребительских цен привели к заметному обнищанию работающего среднего класса.

Замедление экономического роста

Франция - третья крупнейшая экономика в Европе, после британской и немецкой, и шестая крупнейшая в мире. У тех, кто начинает свое знакомство с Францией с посещения Парижа, может сложиться впечатление, что вся страна, выглядит так же богато и ухожено как ее столица. Но это не так. На протяжении последнего десятилетия французская экономика росла слишком медленными темпами: всего плюс 0,6% прироста ВВП в среднем за период 2008-2017 гг. В последние три года ситуация немного улучшилась и показатель экономического роста стабильно превышал 1% в годовом выражении. 

Но качество экономического возрождения остается сомнительным. Количество постоянных рабочих мест в сельской местности в некогда мощных индустриальных районах сокращалось по мере замедления темпов экономического роста. Им на смену пришли кратковременные рабочие контракты. За счет контрактников удалось улучшить статистический показатель занятости, но на экономическую ситуацию в стране существенного влияния это не оказало. По итогам 2018 г. ожидается, что прирост ВВП Франции составит 1,8% - и это максимальный результат, которого страна может достичь на данном временном отрезке. Также стоит учитывать, что на экономическую ситуацию во Франции негативно влияют медленные темпы роста экономики еврозоны.

Безработица

Относительный экономический застой постепенно усугублял национальную проблему последнего десятилетия: все большее количество французов лишались работы. Безработица стабильно колебалась в диапазоне 9-11% с 2009 г. Президенту Эммануэлю Макрону после прихода к власти удалось сократит ее до 9,1%, но это все равно, в два раза выше аналогичного показателя в Германии. Макрон обещал к следующим президентским выборам в 2022 г. уменьшить безработицу до 7%, надеясь, таким образом ослабить политическое влияние конкурентов-популистов среди незанятого населения. Но, чтобы достичь поставленной цели, необходимо, чтобы французская экономика росла, как минимум, на 1,7% каждые последующие четыре года, подсчитало аналитическое агентство French Economic Observatory.

Президент Макрон делал попытки оживить экономику. Начатая им реформа трудового законодательства упростила бюрократические процедуры найма/увольнения рабочих. Ранее прием и увольнение должны были проходить в соответствии с условиями договоров, которые заключали профсоюзы для каждой отдельной отрасли. После реформы рабочие получили возможность заключать индивидуальные договора с работодателями. Удар по бюрократии, по замыслу Макрона, должен был оживить рынок труда и привлечь во Францию крупные транснациональные корпорации. Реализовать задуманное удалось лишь частично. С одной стороны, в стране открыли крупные представительства такие глобальные технологические гиганты, такие как Facebook и Google, создав несколько тысяч новых рабочих мест и добавив несколько десятков миллионов налоговых отчислений в госбюджет. С другой - положительный эффект реформы Макрона скажется на жизни работающих французов лишь через несколько лет. До этого момента рабочий класс будет оставаться при своем мнении: чтобы не делал Макрон, делает это он в угоду большому бизнесу.

Налоговые привилегии для богатых

В качестве меры стимулирования экономического роста президент Макрон пошел на непопулярный шаг, снизив налоговые ставки для самых обеспеченных французов. Для данной категории граждан была введена фиксированная ставка налога на капитал, и упразднен так называемый налог на богатство (применялся, если стоимость всех национальных и зарубежных активов, включая недвижимость, ценные бумаги, драгоценности и др. превышала 1,3 млн евро). С начала 2018 г. налог на богатство был заменен налогом на недвижимость, что сократило годовые поступления в госбюжет на 3,2 млрд евро.

Стимулирующего эффекта на развитие французской экономики налоговая реформа не оказала. Она принесла выгоду лишь немногочисленной прослойке наиболее обеспеченных граждан, а сам Макрон заслужил репутацию репрезентанта интересов крупного капитала. Более того, фискальные инициативы президента привели к сокращению покупательской способности 5% наименее обеспеченных французских домохозяйств, согласно исследованию French Economic Observatory. Впрочем, в проекте бюджета 2019 г., опубликованном в октябре, заложены дальнейшее сокращения налоговых ставок на общую сумму 6 млрд евро для слоев населения с низким и среднем уровнем дохода. Также на 18,8 млрд евро уменьшены налоги для среднего и крупного бизнеса. Предполагается, что этот шаг будет способствовать увеличению занятости и привлечению инвестиций.

Социальное бремя

"Жители Франции хотят хорошо жить, но местные законы позволяют им работать только 35 часов в неделю; у французов есть пять недель выходных и еще две недели они отдыхают благодаря 11-ти государственным праздникам. Мы, американцы, можем себе позволить только 2 недели отдыха в году, максимум три, если ты менеджер высшего звена. Так что нечего жаловаться", - похожего содержания посты в соцсетях хоть и редко, но встречались на фоне глобальной поддержки желтых жилетов. Несмотря на то, что 2/3 французов одобряют протесты жилетов, нет очевидных доказательств, что в своей массе граждане обеднели до крайности. Текущие протесты, считает The New York Times, стоит рассматривать как реакцию на пакет структурных экономических реформ, затеянных Макроном. Точнее, как опасения французов, что реформы урежут щедрую социальную помощь со стороны государства.

Одну треть национальных доходов Франция тратит на финансирование широкого спектра социальных программ, доступных каждому гражданину. В 2016 г. общая сумма социальной помощи составила 715 млрд евро. Это самый высокий показатель среди европейских стран. Эти деньги берутся с налогов - также одних из самых высоких в Европе. И как только правительство начинает перекраивать бюджет, меняя те или иные налоги, граждане начинают беспокоится о будущем своих социальных бонусов, к которым они привыкли. И это беспокойство выглядит ярче в форме протестов, чем в молчаливом ожидании результатов структурных реформ.