Пропало все. Почему у Путина через два года закончатся деньги

Государственная дума РФ приняла во втором чтении закон о слиянии Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.

Законопроект, разработанный министерством финансов, был громко анонсирован как снижающий зависимость федерального бюджета от мировых цен на сырье. Так незаметно для нас произошло одно из самых знаковых событий последних лет - в контексте российской экономики, естественно, - а именно: финальный демонтаж декораций "дома благосостояния", воздвигнутого бывшим министром финансов Алексеем Кудриным.

Кудрин занимал свое кресло с мая 2000 г. по сентябрь 2011-го, пока бес красноречия не попутал его заговорить о высоких затратах на оборонку, социальном популизме и зависимости экономики РФ от мировых цен на энергоносители. После этого один из лучших экономистов России последних лет был отправлен в кадровый резерв.

Началось все, как мы уже отметили, с начала нулевых. Именно тогда была сформирована новая стратагема Путина о возрождении величия России, но не на базе реальной военной силы, а на основе некоего русского социального стандарта.

Базовый принцип этой модели был следующим: так хорошо россияне еще не жили.

Что-то вроде эпохи раннего и среднего Брежнева, но без дефицита и очередей за импортными сапогами. Анталия и Тагил стали городами-побратимами, а образ русского туриста превратился в устойчивый мем и символ опасности для туристов немецких, умудрившихся приехать в Египет 9 мая...

Норвежская модель

Для достижения этой цели за образец была взята доктрина социального благополучия, внедренная в Норвегии. В этой скандинавской стране показатели нефтяной отрасли составляют до 20% ВВП, а доля нефтяных доходов в структуре государственного бюджета - 45%. В Норвегии в 1990 г. был создан Государственный нефтяной фонд (NGPF), который к настоящему времени аккумулировал более $870 млрд, и доходы от функционирования которого распределяются на персональные счета норвежцев (при рождении на него зачисляется порядка $3 тыс., а к старости может быть накоплено и $100 тыс.). ВВП Норвегии в расчете на душу населения составляет порядка $40 тыс. в год. Базовые социальные потребности 4,5 млн жителей страны удовлетворяются на высочайшем уровне: медицина, образование, уход за пожилыми людьми.

Большая часть норвежского нефтяного фонда вложена в акции (60%), часть в финансовые инструменты с фиксированной доходностью, преимущественно облигации (35%) и примерно 5% - в недвижимость.

Принцип этого "капиталистического социализма" достаточно прост: недра принадлежат народу, и доходы от их использования не должны бесследно растворяться в бюджетном котле. А прибыль от использования "ресурсных" накоплений должна распределяться между всеми гражданами поровну. Кроме того, подобные фонды выполняют роль накопителей подкожного жира в тучные годы: в период падения мировых цен на энергоносители эти закрома распечатывают и выравнивают дефицит бюджета.

Русская модель

Кудрин адаптировал доктрину социального благополучия под российские реалии. Без изысков в виде персональных счетов россиян и прочих "благоглупостей". Им была создана достаточно простая система: в госбюджете каждый год определяется уровень нефтегазового дефицита - это разница между расходами бюджета и его доходами (за исключением нефтегазовых). Этот показатель не может превышать 4,7% планового ВВП и финансируется за счет нефтегазового трансферта, то есть налоговых сборов, полученных при добыче нефти и газа. К таким сборам относят две основные группы поступлений: налог на добычу полезных ископаемых и экспортные пошлины. В случае если мировые цены на энергоносители растут и поступления от добычи нефти и природного газа превышают установленный индикатор, излишек доходов не идет на увеличение бюджетных доходов (в профицит), а перечисляется в Резервный фонд, который призван сглаживать колебания нефтегазовых доходов и компенсировать недостаток в период падения мировых цен на углеводороды. Если же цены на нефть и газ выросли настолько, что позволили не только профинансировать нефтегазовый бюджетный трансферт и наполнить кубышку Резервного фонда, но и привели к появлению некоего дополнительного излишка, то эти средства подлежат к перечислению уже в Фонд национального благосостояния, миссия которого не просто покрывать возможные кассовые разрывы (как у Резервного фонда), но обеспечивать будущий рост пенсий и социальных выплат россиян. Таким образом, в России была создана двухуровневая система финансовой стабильности, своего рода двойной буфер ликвидности на случай возможного кризиса.

В западной теории средства Фонда национального благосостояния необходимо размещать на фондовом рынке в высоколиквидные инструменты с инвестиционным рейтингом. Но это на Западе.

В России ФНБ превратился не только в кормушку для олигархов и в дойную корову для финансирования мегалитических инфраструктурных проектов, но и в источник политической коррупции.

Достаточно сказать, что знаменитые $3 млрд "долга Януковича" - это не что иное, как покупка ФНБ украинских государственных еврооблигаций в декабре 2013-го. В период кризиса 2008 г. Фонду разрешили размещать на депозите во Внешэкономбанке до 450 млрд руб. до 2019 г. по ставке 7%. Значительные ресурсы фонда были размещены и в ВТБ. В итоге ресурсы Фонда пошли на финансирование различных проектов сомнительной окупаемости наподобие олимпийских объектов в Сочи.

Такой праздник жизни мог длиться лишь при условии роста цен на углеводороды. Их падение, а тем более длительное, эта система пережить была уже не в силах.

За период кризиса цена российской нефти марки Urals сократилась вдвое: с $98 дол в 2014 г. до $51 в первом квартале текущего года. Для наполнения бюджета в условиях обмельчания нефтегазового валютного ручейка почти в два раза на законодательном уровне были внесены существенные изменения: все поступающие от добычи нефти и газа ресурсы направляются в общий котел для дальнейшего перечисления в доходы бюджета. Никакой раздельный учет на нефтегазовый трансферт, Резервный фонд и Фонд национального благосостояния уже не осуществляется.

Падение мировых цен на нефть в совокупности с системой антироссийских санкций привели к сокращению доходов бюджета от добычи углеводородов и сокращению ликвидности двух буферных фондов.

Самый высокий уровень нефтегазовых доходов в структуре госбюджета наблюдался в 2014-м: более половины, или 7,4 трлн руб. из 14,5 трлн руб. бюджетных доходов. В 2017 г. этот показатель, согласно прогнозу, должен снизиться до 38% (4,6 трлн руб. из 12,3 трлн). С одной стороны, наблюдается сокращение зависимости РФ от экспорта нефти и природного газа. Если это и страна-бензоколонка, как когда-то заявил Маккейн, то уже с небольшим огородиком и маленьким кафе для дальнобойщиков. С другой стороны, возможности пополнять запасы резервных фондов уже исчерпаны. Зато есть необходимость их усиленно тратить. Ведь социальная модель государства и его военно-промышленный комплекс формировались, исходя из уровня экономики как минимум в два раза превышающего нынешние макропоказатели.

Запасы Резервного фонда на момент его образования в 2008 г. составляли более $120 млрд, а осенью 2008-го даже превышали $140 млрд. Фонд национального благосостояния начал скромнее: с $32 млрд, увеличившись в 2011-м до $94 млрд. На данный момент ресурсы Резервного фонда практически исчерпаны: как и предсказывали аналитики, к концу нынешнего года его запасы должны обнулиться. На июль в Резервном фонде осталось немногим более $16 млрд. Зато Фонд национального благосостояния еще располагает $74 млрд. Учитывая качество его активов, "исчерпаться" ему не дадут: вся его ликвидность будет трансформирована в различные проекты и "инструменты", которые будут иметь внушительный номинальный вид, но лишь на бумаге. 

А реальных финансовых запасов в ФНБ не будет уже к 2019 г.

По прогнозам министра финансов Антона Силуанова, нефтегазовые доходы РФ в 2019 г. по отношению к ВВП сократятся с 9,6% (2014 г.) до 5%, в связи с чем страна получит самый бедный по доходам бюджет за последние 20 лет: суммарно через бюджетные поступления будет перераспределено не более 15% ВВП (до кризиса бюджетные доходы РФ достигали 25% ВВП).

О перспективе

Разрабатывая свою энергетическую стратегию, россияне опирались на слишком упрощенную логику: сокращение мировых запасов нефти на фоне возрастающего потребления будет бесконечно толкать цены на нее вверх, а стало быть, у РФ впереди лишь эра процветания и благоденствия. Но каменный век закончился не потому, что закончились камни. Вот и нефтяной век пришел к своему промежуточному итогу не по причине исчерпания мировых запасов углеводородного сырья. Сланцевая революция в США, новые энергосберегающие технологии, замедление роста мировой экономики, увеличение доли возобновляемых источников энергии - вот те компоненты, которые сформировали безрадостное будущее стран, ориентированных на экспорт энергоресурсов.

Теперь пришло время демонтировать здание социального благополучия и в РФ. В отличие от венесуэльских союзников, россияне пытаются делать это осторожно и поступательно.

Хотя от всего "строения" там был возведен лишь слабый фундамент. Старт процессу положил упомянутый закон о слиянии двух фондов. Причем дискуссия при его принятии шла уже не о росте благосостояния рядовых россиян, а о том, куда какой фонд вливать: Резервный в ФНБ или наоборот. Приняли первый вариант под благовидным предлогом защиты будущих пенсий россиян, которые должен был изначально обеспечивать именно Фонд национального благосостояния. На самом деле истинная причина читается между строк: если бы сохранили Резервный фонд, а ФНБ в него влили, то выгоды от этого получил бы только государственный бюджет и бюджетники. Сохранение же ФНБ, с одной стороны, позволит оттянуть момент истины, когда раскроется вся "машинерия" с его активами, а с другой - позволит и далее расходовать его оставшуюся пока ликвидность на покупку лояльности нужных олигархов и финансирование очередных фантасмагорических программ, например, строительство объектов к чемпионату мира по футболу в 2018 г. А в 2019-м, похоже, самой большой проблемой для Путина будет объяснить россиянам, куда растворились их будущие пенсии вместе с призраком национального благосостояния.