Ощад или Приват? Приватизация Ощадбанка должна успокоить Коломойского
СМИ снова заговорили о возможной приватизации Ощадбанка. А с ним – и о перспективах других государственных финучреждений. На сей раз поводом стало грядущее подписание Меморандума о взаимопонимании между ЕБРР, Кабмином и Ощадбанком о реформировании банка и его дальнейшей приватизации. Проект документа оговаривает продажу до середины 2018 года "минимум 20% акций" Ощадбанка "уважаемому стороннему инвестору", а до 2022 года – его полное разгосударствление (приватизацию).
Зачем государству менять Ощад на Приват
Новость, очевидно, вызвала легкое недоумение, у отслеживающих финансовые новости обывателей. Ведь еще недавно они где-то слышали-читали о буквально уже созревшем во власти решении национализировать Приватбанк. Собственно, и сами представители власти не раз давали повод поверить в достоверность этих слухов. О том, что у Приватбанка есть "довольно много системных проблем" высказывался министр финансов Александр Данилюк. Напрямую о национализации Привата, как возможном варианте его оздоровления, высказывался глава парламентского комитета по финансам и банковской деятельности Сергей Рыбалка. Отсюда возникает логичный вопрос: "Зачем государству менять один большой банк с большими проблемами на другой?".
В данном случае логику нужно искать не в самом процессе такого "обмена", а в совершенно других вещах. Разговоры о возможной приватизации государственных банков ходят уже давно. И поводом к оживлению таких дискуссий всегда являются два обстоятельства. Первое – когда возникает необходимость докапитализации финучреждений, которая накладывается на хронический недостаток денег в бюджете.
С 2008 года, когда отечественный финансовый сектор вошел в широкую полосу кризиса, государство вложило в капиталы госбанков более 88 млрд грн и на сегодняшний день они нуждаются, как минимум, еще в такой же сумме. По сути, госбанки превратились в бездонную бочку, вытягивающую солидный бюджетный ресурс. Проведение докапитализации за счет выпуска ОВГЗ - тоже решение не из лучших. Поскольку фактически означает дополнительное печатание денег и новый инфляционный виток.
Второе – очередной раунд переговоров с международными финансовыми институтами и главным кредитором Украины МВФ. Сейчас Украина пытается раскрутить Фонд на четвертый транш финансовой помощи в $1,3млрд. А потому должна показать четкое следование условиям Меморандума, в котором, помимо всего прочего, закреплено обязательство приватизировать в течение ближайших двух лет 20% акций системообразующих госбанков — Ощадбанка и Укрэксимбанка. Дедлайн — первое полугодие 2018 года. В договоренностях с МВФ имеется и весьма недвусмысленный намек на возможную национализацию Приватбанка: в меморандуме говорится о спасении государством трех системно важных банков. Из относящихся к системным, частный — только Приват.
Кому нужны украинские госбанки
Вопрос в другом: удастся ли государству пристроить в надежные руки хотя бы 20-процентрую долю Ощада? Для начала Верховной Раде придется законодательно исключить Ощадбанк из списка объектов, не подлежащих приватизации (сейчас закон запрещает приватизировать и Ощад, и Укрэксим). Сказать, что это решение дастся правительству нелегко — не сказать ничего. Предложение включить крупные госбанки в перечень объектов для приватизации даст популистам всех мастей новый повод кричать на всех углах о "зраде". И уж тем более они не подарят так просто свои голоса "за". Далее, продажа 20%-ной доли Ощада может упереться собственно в поиск этого самого "уважаемого" инвестора.
Тот же ЕБРР, исходя из упомянутого проекта Меморандума о взаимопонимании, обещает лишь "рассмотреть вопрос покупки миноритарного пакета акций". Что же может остановить ЕБРР или другого серьезного инвестора? Прежде всего — полное отсутствие интереса к отечественному банковскому сектору, восстановления которого не предвидится в обозримой перспективе. Присутствующие в стране иностранные инвесторы не знают, как унести ноги с украинского рынка, не имея возможности зарабатывать на кредитовании, что собственно, является прямым предназначением банка. Причины известны — это и дороговизна ресурса, и отсутствие спроса на дорогие кредиты. Нацбанк же только усложняет банкам жизнь. Взять хотя бы одиозное положение о кредитных рисках (новые правила вступят уже через месяц с небольшим — с 1 января), ужесточающее требования к залогам и финансовому состоянию заемщиков. Очередной перл от Гонтаревой еще больше проредит и без того узкий круг потенциальных заемщиков. И, соответственно, уменьшит для банков возможности для заработков.
Следующий не менее серьезный риск — фактическая покупка кота в мешке. Последний стресс-тест НБУ крупнейших банков показывает положение вещей годичной давности. С тех пор, мягко говоря, их положение вряд ли улучшилось. У потенциального покупателя 20%-ой доли Ощадбанка могут возникнуть и ряд дополнительных вопросов. Например, сможет ли новый инвестор получить доступ к оперативному управлению банком? Ведь мажоритарная доля по-прежнему будет оставаться у государства. Если же представители нового собственника все же будут введены в состав правления банка, не возникнет ли у них конфликта интересов с представителями государства? Ведь Ощадбанк по-прежнему выполняет некие социальные функции, например, активно кредитуя государственные компании. Новый же собственник будет ориентироваться исключительно на бизнес.
Наконец, продав долю в Ощадбанке стороннему инвестору, государству придется отменять 100% гарантирование вкладов, что, кстати, тоже прописано в меморандуме с МВФ. А это — один из тех "крючков" на которые Ощаду удается ловить крупных вкладчиков. И хотя в одном из недавних интервью СМИ предправления Ощадбанка Андрей Пышный сообщил, что "после достаточно масштабной информационной кампании только 10% опрошенных смогли точно сформулировать суть государственной гарантии", нельзя исключать возможности оттока вкладчиков после перехода Ощада на общие для коммерческих банков правила гарантирования вкладов. К тому же Ощадбанку придется стать членом Фонда гарантирования вкладов, а значит, начать выплаты немалых взносов, что будет для банка достаточно ощутимой статьей расходов.
"Учитывая низкие кредитные рейтинги нашей страны, покупка каких либо активов является достаточно рискованной сделкой для инвесторов. Исходя из этого, ожидать прихода какого-либо частного европейского инвестора в виде фонда или банка не стоит. Сложности в реализации этого актива добавляет качество корпоративного управления банком, а также отсутствие стратегии развития", — говорит Максим Пархоменко, аналитик Альпари. Впрочем, при большом желании продать долю в Ощадбанке государство может, сняв большую часть вопросов. Однако реально заключить такую сделку получится не ранее 2019 года — до этого придется провести новый стресс-тест, показывающий реальное финансовое состояние банка, требуемые для его докапитализации суммы и пр. "Частичная продажа банка тому же ЕБРР положительно скажется на корпоративном управлении банка и, возможно, улучшит доступ Ощадбанка к международному финансированию", — считает Андрей Приходько, главный аналитик Укрсоцбанка.
Но определенно государство не потянет одновременной подготовки к продаже Ощадбанка и национализации Приватбанка. И если власть и дальше будет ориентироваться на сотрудничество с МВФ, то приоритетом станет именно решение вопроса с Ощадом. Что касается Привата, то государству, безусловно, интересно было бы лишить Коломойского такого сильного фактора влияния, как наличие в собственности одного из крупнейших банков страны. Но возможные бунты вкладчиков, равно как и высокие затраты бюджета на национализацию, — слишком сильные сдерживающие факторы.
