Насколько жизнеспособной может оказаться модель ЕАЭС?
На прошлой неделе президенты России, Беларуси и Казахстана подписали в Астане договор о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Планируется, что договор о ЕАЭС начнет функционировать на пространстве Таможенного союза с 1 января 2015 г. С этого момента должны быть обеспечены условия для свободного перемещения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы между тремя странами. Государства-участники намерены осуществлять согласованную политику в ключевых отраслях экономики - энергетике, промышленности, сельском хозяйстве, транспорте. "ДС" выясняла:
Насколько жизнеспособной может оказаться такая экономическая модель?
Почти всегда различные формы экономической интеграции нескольких стран приносят выгоду. С Евразийским экономическим союзом все сложно и неоднозначно. Да, для России, Казахстана и Беларуси экономический союз в классическом понимании этого термина полезен и выгоден. Во многих секторах экономики есть возможности для взаимного дополнения. Можно вспомнить машиностроительный комплекс, доставшийся в наследство от СССР, когда комплектующие изделия для грузовых автомобилей и тракторов, собираемых в Минске, производили на российских и казахстанских заводах. Или нефтехимию, когда сибирская или казахстанская нефть эффективно перерабатывается на современных НПЗ в Беларуси.
Но какие бы легенды не слагали о том, кто же был инициатором создания Евразийского экономического союза (официальная версия состоит в том, что якобы в 1994 г. эта идея родилась у президента Казахстана Нурсултана Назарбаева), локомотивом данного процесса всегда выступала Россия. Причем зачастую движение к этому союзу проходило рывками. Их интенсивность зависела опять же от Москвы - от успехов или провалов ее политических устремлений на большой внешнеполитической арене. Именно политика является стержнем Евразийского экономического союза. Это тонко чувствуют "младшие" братья объединения - Казахстан и Беларусь. С одной стороны, по возможности они выторговывают себе экономические уступки - например, Минск добился снижения экспортных пошлин на российскую нефть. С другой - им приходится сдерживать чрезмерную интеграцию государственных функций. Так, Нурсултан Назарбаев год назад решительно воспротивился тому, чтобы в формат Евразийского союза были включены вопросы охраны границ, обороны и безопасности, а также здравоохранения, образования, науки и культуры.
В свою очередь Россия, несмотря на громкие декларации о создании общего рынка товаров, услуг, труда и инвестиций, настояла на множестве исключений. Общие, либеральные правила торговли не действуют в важнейшем для нее нефтегазовом экспорте, остаются ограничения на транспортировку энергоносителей из Казахстана по территории РФ. Определено, что договор о формировании единого энергетического рынка между Москвой, Астаной и Минском будет подготовлен только к середине 2018 г., а открытие общего рынка нефти, нефтепродуктов и газа отложено к 2025 г. На ход переговоров по этой очень важной и чувствительной теме может значительно повлиять то, как санкции Запада отразятся на России и как затем это повлияет на двух других участниках альянса. Таким образом, при всех плюсах создания Евразийского экономического союза все же существуют значительные риски эффективной работы объединения. Эти угрозы являются системными - приоритет политики над экономикой, а также донорство одной страны как основа экономического союза.
