Вырастет, завалится или ляжет на бок. Что ожидает российскую экономику в 2025 году

Срез российской экономики

Начнем с дефиниций. Мы часто слышим о "кризисе" российской экономики, но экономический кризис и его патогенез — это набор не субъективных и эмоциональных оценок, а четких индикаторов. Давайте определим их:

• динамика ВВП и промышленного производства;
• инфляция и курс национальной валюты;
• уровень безработицы;
• темпы роста реальных доходов и заработной платы;
• позиция показателя ВВП по отношению к потенциальному тренду развития;
• объем кредитования и капитальных инвестиций;
• дефицит бюджета.

К сожалению, пока что по этим показателями мы наблюдаем стабильное развитие российской экономики.

• ВВП в 2024 г. вырастет на 4%, причем в третьем квартале этот показатель увеличился до 4,2% в годовом исчислении;
• Промышленное производство растет темпами выше 4%, а производство готовых металлических изделий (ключевой показатель сектора ВПК) вообще прибавляет более 30%;
• Занятость населения в РФ сейчас на историческом максимуме, а уровень безработицы ниже структурного показателя в 3%;
• Реальные доходы, которые остаются в распоряжении населения, растут на 9–10% в годовом исчислении, а реальная заработная плата — на 15%;
• Капитальные инвестиции увеличились в коридоре 5–6% в годовом исчислении;
• Дефицит бюджета по итогам года составит 1–1,5% (сейчас профицит).

Все эти показатели на фоне осеннего поднятия ключевой ставки ЦБ РФ до 21% красноречиво свидетельствуют лишь об одном: российская экономика существенно перегрета и находится значительно выше потенциального тренда развития. Базовые ресурсы внутри РФ почти полностью задействованы (трудовые, производственные), что приводит к их дефициту и росту инфляции.

Инфляция и риск девальвации рубля — это действительно одни из ключевых вызовов для России. Именно поэтому центробанк проводит жесткую монетарную политику. Сейчас инфляция находится в коридоре 8–9%, что значительно превышает таргет ЦБ — 4%. А рубль периодически девальвирует с отметки 90+ руб. за отметку в 100 руб. за доллар.

Но если говорить об экономическом кризисе — это падение ВВП на 2% и более, безработица на уровне 15% и выше, дефицит бюджета как минимум 6–7%, падение реальных доходов населения, сокращение капитальных инвестиций. Всего этого в экономике РФ пока что нет.

Новая модель: теория

Остановимся на описании модели экономики, которую в РФ начали инсталлировать с 2022 г. Как известно, ее автор — министр экономики прошлого состава правительства и нынешний министр обороны Андрей Белоусов. В докладе "Долгосрочные тренды российской экономики: сценарии экономического развития России к 2020 г." (опубликованом в 2005 г.) он дал прогноз о глобальном кризисе 2008 г., неизбежном спаде экономики РФ в 2011–2012 гг. и потенциально возможном сбое системы госуправления в 2015-2017 гг. Заслуга Белоусова для российского диктатора Владимира Путина состоит в запуске самовосстанавливаемой, мультипликативной и циркуляционной модели экономики.

Почему важна именно эта модель? Дело в том, что война — это блокатор естественного развития внутренних производительных сил и внешних инвестиционных ресурсов. В РФ основная причина таких процессов — внешние санкции. Относительно Украины, кстати, — это высокие риски. То есть РФ не получает внешние инвестиции из-за санкций, а Украина — из-за рисков. Причины разные, а результат очень похож.

Несколько слов о нашей экономике. Внешнее финансирование, получаемое Украиной, идет в социальный сектор, а внутренние ресурсы — в сектор обороны. Экономика находится в состоянии денежной гипоксии. Если к этому добавить рестрикционную политику центрального банка и мобилизационные изъятия трудовых ресурсов, получаем риск системного экономического коллапса. В этих условиях бизнес теряет чувство горизонта планирования и прогнозируемости.

То есть успех экономики Украины, равно как и успех экономики РФ, зависят примерно от одного и того же: от способности запустить внутренние ресурсы в экономический рецикл, обеспечить эффект мультипликатора государственных расходов, эффективность циркуляционных финансовых каналов "капельного полива экономики" и самовозобновляемый рост внутренних производительных сил.

В этом плане для РФ кадровая ситуация сложилась удачно, потому что на уровне принятия решений там находится человек, накапливавший знания именно для такого исторического момента. Еще в 2006 г. в своей диссертации Белоусов рассмотрел четыре базовых варианта модернизации системы воспроизводства российской экономики:

1. Сверхиндустриальная модернизация — реализация сравнительных преимуществ экономики. Это направление, по мнению Белоусова, должно проявляться в модернизации экономики за счет создания широкого внутреннего рынка (с включением в него РФ, Белоруссии, Украины и Казахстана — достаточно устойчивая позиция российских экономистов включить в российскую зону влияния именно эти страны).
2. Прыжок в глобализацию — реализация сравнительных преимуществ экономики РФ за счет "отсечения лишнего" в рамках встраивания страны в глобальные цепочки прибавочной стоимости.
3. Экономический изоляционизм предполагает отказ от участия в глобальных процессах в обмен на модернизацию перерабатывающих производств на основе импортозамещения (смещение акцентов с нефтегазовых на ненефтегазовые отрасли экономики).
4. Энергетический аутизм — консервация экспортно-сырьевой модели развития с ее дальнейшим сужением в связи с замедлением темпов экспорта нефти/газа и открытием внутреннего рынка для импортных товаров.

Реализация первого варианта, считал Белоусов, могла обеспечить темп роста ВВП РФ на уровне 6–7% в год с параллельным формированием широкого среднего класса. Эта модель была заложена в концепцию Таможенного союза и ЕАЭС. При любом другом сценарии экономика не достигнет необходимых параметров высокой динамики и эффективности.

Ключевыми драйверами роста, по мнению Белоусова, должно стать домостроение и инвестиции государства в социальный сектор.

В период с 2000–2008 гг. Россия развивалась в рамках модели "энергетического аутизма".

С 2009-го была сделана попытка пойти по пути сверхиндустриальной модернизации. У части российских элит оставались надежды и на "скачок в глобализацию".

А сейчас базовая модель РФ — экономический изоляционизм с перспективой перехода к сверхиндустриализации, когда для этого сложатся геополитические предпосылки (по крайней мере, так там считают).

Белоусов акцентировал: "В любом другом случае (кроме сверхиндустриализации, то есть нового развития производительных сил), экономика не достигнет необходимых параметров динамики и эффективности". А это значит, что РФ будет возвращаться к идее структурного "освоения" постсоветского пространства снова и снова. Ведь только в таком варианте она сохраняет шансы на необходимые темпы развития.

Новая модель: практика

Теперь рассмотрим как эта модель реализуется. Для этого придется ответить на важный вопрос: что в приоритете — уровень инфляции, курсовая стабильность или рост экономики? На разных временных отрезках эту задачу решают по-разному. Во время войны следует выбирать экономический рост, возвращаясь к низкой инфляции после завершения боевых действий. Можно бороться с инфляцией, но тогда сектор ВПК будет загружен на 30%. Есть вариант не иметь возможности производить снаряды, потому что центробанк борется с инфляцией и видит свою миссию во время войны. Или, наоборот, можно закрыть глаза на инфляцию, потому что нужно производить боеприпасы. ЦБ РФ сейчас занялся борьбой с инфляцией. Но для этого надо не только увеличивать ключевую ставку, но сжимать денежную массу. А второго в России пока что не происходит. Денежная масса (монетарный агрегат М2) там увеличивается в среднем на 20% в год. Для сравнения, до войны, когда инфляция находилась в таргете 4–5%, показатель денежной массы демонстрировал динамику 6–11% в год.

Кроме того, эмиссия в РФ идет посредством банковского кредита. На этапе низкой ключевой ставки в 2022–2023 гг. это происходило за счет ипотеки населению, сейчас — за счет корпоративного кредитования, которое растет на 2% в месяц: на $25 млрд увеличился кредитный портфель в ноябре 2024 г. Суммарно российские банки влили в экономику за последние 12 месяцев свыше $150 млрд корпоративных кредитов — это свыше 7% ВВП. То есть банки активно создают новые деньги в экономике, формируют кредитный импульс даже при высокой ключевой ставке. Банковский мультипликатор в РФ сейчас 3,9, это означает, что один новый рубль в системе создает почти четыре новых рубля посредством активов, тех же кредитов. Это больше, чем в Польше — 3,5. Кстати, банковский мультипликатор в украинских банках сейчас всего 2 (это на уровне кредитной дисфункции).

Следовательно, даже в условиях сверхвысокой ключевой ставки РФ продолжает реализовывать свою модель монетарно-кредитного и потребительско-инвестиционного бюджетного стимула. Экономика выводится на новую точку динамического равновесия. И этот процесс сопровождается "отстыковкой" определенных стимулов, которые с 2022 г. можно было бы сравнить с прямым уколом адреналина в сердце.

Сейчас происходит "отстыковка" монетарного и кредитного стимула (последнего, довольно медленно). В дальнейшем будет "отстыкован" потребительский стимул и нормирован инвестиционный и бюджетный.

Но длительный тренд жесткой монетарной политики ЦБ РФ неизбежно приведет к постепенному торможению темпов экономического роста российской экономики в 2025 г. — с нынешних 4% до 1,5–2%.

В контексте такого торможения можно говорить о перспективах бокового тренда. Но это не кризис.