Заговор "гривнесосов". Почему бизнес не может выиграть борьбу за деньги у НБУ и Минфина
Капитан Очевидность и кредитный процент
В своем блоге на Facebook Милованов отметил, что "экономика не работает без кредитования. Особенно без кредитования бизнеса". Это очевидно, но посмотрим, какие же причины подобной ситуации он видит. Первая - жесткая монетарная политика и высокие процентные ставки (что, впрочем, понятия тождественные), вторая - недостаточный уровень защиты прав кредиторов и высокий показатель рисков в экономике. Что же планирует сделать правительство в рамках своей компетенции? Во-первых, запуск кредитования малого и среднего бизнеса по сниженным процентным ставкам. Во-вторых, налоговая реформа весной, правда, без уточнения, как фискальная экономия повлияет на уровень ставок по кредитам. Кроме того, Кабмин надеется (уважая "право первой ночи" НБУ в контексте монетарной политики) на снижение учетной ставки. Это что касается тактики. Стратегически правительство видит проблему в слабом развитии в Украине рынков капитала, неэффективной судебной системе, низкой защите титулов собственности.
Кроме того, министр экономики привел и некоторую статистику: в течение 2019 г. объем кредитов, предоставленных банками, в целом уменьшился на 9,4%. При этом в 2018-м наблюдался небольшой рост в размере 5,6%. Среди факторов сжатия кредитного портфеля названы курсовые эффекты (переоценка валютных кредитных портфелей на величину курсовых разниц).
Не оспаривая звание Капитана Очевидность у Милованова, отметим только, что экономика Украины уже несколько лет работает в состоянии финансовой гипоксии, когда основной источник ликвидности для предприятий - это собственные оборотные средства и кредиты акционеров. К примеру, в 2018-м экономика получила более 500 млрд грн капитальных инвестиций. За счет каких источников? Более 71% - это собственные средства предприятий, 12,7% - за счет государственного заказа (центральный и местный бюджеты) и лишь 6,7% - за счет банковского кредита. Последняя цифра сопоставима с таким источником, как инвестиции населения в строительство жилья - 6,4%. Кстати, на иностранных инвесторов пришлось всего 0,3%. То есть перед нами модель инвестиционно закрытой экономики, лишенной эффекта кредитного рычага, в которой роль населения в наращивании капитальных вложений сопоставима со всей банковской системой страны, включая четыре крупнейших госбанка, которые занимают примерно 60% финансового сегмента. Естественно, такая модель не может развиваться динамично и обеспечивать долгосрочную стабильность.
Во всем виноват НБУ
Перед тем как перейти к протоколу лечения этой кредитной анемии, сделаем небольшой анализ ситуации. Динамика кредитования действительно зависит от размера процентных ставок - аксиома, не требующая доказательств. Есть такой эффект, как кредитный рычаг, то есть воздействие кредитных программ на рост выпуска. Ключевое условие для достижения позитивного эффекта - годовая рентабельность бизнеса должна быть выше процента по кредиту. Только в этом варианте предприятия, одалживая финансовый ресурс, получают дополнительный импульс к развитию. Если рентабельность ниже процента по кредиту, это прямой путь к снижению эффективности и вымыванию оборотных средств в лучшем случае. В худшем - это быстрая дорога к банкротству. Если в стране средняя ставка по кредиту составляет 20%, это значит, что минимизировать кредитные риски могут лишь предприятия с рентабельностью свыше 20%. В Украине такие бизнесы можно сосчитать на пальцах рук. В основном это простые аграрные циклы в растениеводстве.
Если проанализировать динамику кредитного портфеля нефинансовых корпораций за январь-ноябрь 2019-го, то он сократился с 846 млрд грн на начало года до 768 млрд грн за 11 месяцев. Наибольшее снижение пришлось на лето-осень, и здесь свою роль действительно сыграл курсовой фактор (потому что в общей сумме кредитов есть валютные). Но не только. Гривневые кредиты тоже сокращались - на 8,6 млрд грн, и укрепление нацвалюты здесь уже не играло существенной роли. Как ни парадоксально, такое сокращение кредитной активности происходило на фоне макроэкономической стабильности в виде крепкой гривни и низкой инфляции, когда спрос на кредиты должен быть в фазе роста, а не падения.
Если рассмотреть группы заемщиков по видам бизнеса, то наибольшее падение (кроме неопределенной статистикой группы) зафиксировано в сегменте большого бизнеса (на 25,6 млрд грн), в то время как малый и средний бизнес (МСБ) потеряли соответственно 6,8 и 3,9 млрд грн. В то же время в сегменте микропредпринимательства (три группы с годовым доходом до 50 тыс. евро, от 50 до 500 тыс. и от 500 тыс. до 2 млн евро) зафиксирован всплеск роста на 51 млрд грн. Можно было бы расценить его как ренессанс микрокредитования, если бы не одно "но": резкое изменение параметров кредитного портфеля зафиксировано в августе, причем динамика этого периода резко отличалась от аналогичных параметров в прошлом и будущем (до - был рост на 14 млрд грн, после - падение на 7 млрд грн). Такие всплески кредитования небольших компаний, да еще и в августе, могут быть объяснены, в частности, статистическими перебросками.
В 2019-м (с января по ноябрь) ухудшилась структура кредитного портфеля в зависимости от срока погашения выданных кредитов: удельный вес займов сроком на один год вырос с 48 до 50,5%, а срочностью 1-5 лет - наоборот, сократился с 32,2 до 31,8%. Но больше всего упали длинные кредиты (свыше пяти лет) - с 19,75% в общей структуре до 17,7%.
Если говорить о физических лицах-предпринимателях (ФЛП), то их кредитный портфель практически не изменился - дрейф от 5 млрд до 6,1 млрд грн (ФЛП включаются в подсектор самостоятельно занятых лиц домохозяйств).
Интересная история с процентными ставками по новым кредитам, выданным в 2019 г. Ставки по займам для ФЛП практически не изменились: 26,5% в начале года и 26,9% в ноябре. Сильнее всего сократились проценты по кредитам, выданным большому бизнесу: с 20 до 15,3%. В сегменте МСБ - "боковой дрейф" с уровня 19,7-19,9% до 19,7-18,7% соответственно. То же самое можно сказать и относительно кредитования микробизнеса: практически незаметная коррекция с 21,3 до 21,1%.
Данная динамика не могла не отразиться на ключевых показателях монетарного проникновения, которые рассчитываются как отношение чистых кредитов к ВВП и депозитов населения к ВВП. Первый показатель последние годы стремительно сокращается, что свидетельствует о снижении доступности кредитования для бизнеса: если в 2013-м данный структурный индикатор находился на уровне 42,6% и в 2014-м по инерции вырос до 44,7%, то в 2019-м он оказался на минимуме (в рамках периода) - 12,3%. Примечательно, что один из ключевых источников фондирования банков - вклады населения, тоже просели относительно показателя ВВП: с 25,2 до 14,1%. Но если раньше этот показатель был существенно ниже индикатора кредиты/ВВП, то в 2017-2019 гг. впервые превысил его. То есть уровень проникновения вкладов населения сейчас уже опережает показатель кредитного проникновения. Иными словами, произошло замещение кредитных инструментов альтернативными. Но какими?
Существенная часть ликвидности банковской системы закрывается в герметичной модели государственных финансовых инструментов, таких как депозитные сертификаты и ОВГЗ. Причем депосертификаты перестали быть инструментом стерилизации избыточной ликвидности и окном для размещения средств банков, оставшихся после кредитования клиентов. В настоящее время это один из ключевых механизмов для проведения банками активных операций, включая и источник их прибыли. НБУ превратился в станок для печатания банковских доходов, а монетарно-кредитная трансмиссия перестала работать в направлении реального сектора экономики и фактически развернула финансовый поток в обратном направлении: не от центрального к коммерческим банкам и экономическим агентам, а наоборот - от экономических агентов к банкам и далее к НБУ.
Основная причина - колоссальный монетарный разрыв, образовавшийся между дефляцией в декабре в размере 0,2% и учетной ставкой регулятора в 13,5% (ставка по депосертификатам в январе 2020-го - 11,5%). В этой ситуации НБУ вынужден выдерживать коридор по ставкам (рефинансирование - выше учетной ставки, мобилизация ресурсов - ниже), в то время как сам ценовой тренд резко просел вниз. В результате, если максимальные суммы мобилизации средств у банков с помощью выпуска депозитных сертификатов НБУ в январе-ноябре 2019-го составляли 60-70 млрд грн, в декабре этот показатель вырос до 126 млрд грн, а в январе 2020-го - до 157 млрд грн, что грозит экономике уже полноценным шоком ликвидности.
Стоит отметить, что снижение инфляции очень слабо коррелирует с уменьшением стоимости банковского фондирования. Речь о долгосрочных ставках по депозитам населения в гривне. Это тот порог, который неизбежно будет держать и уровень ставок по кредитам. Если в начале 2019-го длинные депозиты стоили 16,5%, то в январе 2020-го - 15%. Что объясняется рациональными ожиданиями физических лиц, и любое резкое снижение доходности приведет к оттоку средств вкладчиков из банков.
Жесткая монетарная политика, снижая инфляцию, одновременно блокировала возможность уменьшения кредитных ставок: общий показатель по долгосрочным кредитам в гривне (средневзвешенная за день стоимость размещения) вырос с 21,3% в начале января 2019-го до 24,1% в конце декабря, в том числе в сегменте физических лиц зафиксировано небольшое снижение с 26,4 до 25,4%, а в сегменте юрлиц, наоборот, рост с 17,7 до 19,2%. Это, так сказать, сравнение крайних точек.
"Гривнесос" с универсальной насадкой
Что касается рецептуры. НБУ и Минфин несут совместную ответственность за создание шока ликвидности в экономике, так как превратились в два огромных "гривнесоса" на рынке капитала: первый с помощью депозитных сертификатов, второй с помощью выпуска ОВГЗ. Выиграть борьбу за ресурс у таких конкурентов бизнес, естественно, не может. Макроэкономическая модель, сложившаяся ныне в Украине, четко показывает, что спрос на деньги со стороны государства приводит к вымыванию инвестиций в реальный сектор экономики, особенно в МСБ, фактически демотивируя экономических агентов к предпринимательству и разворачивая их в сторону получения спекулятивных или пассивных доходов.
Таким образом, говоря о снижении процентных ставок для экономики, правительство совершает "досадное самоубийство" - ведь в таком случае Нацбанку придется откорректировать учетную ставку до однозначного числа, что неминуемо снизит потенциал Минфина по выстраиванию пирамиды внутреннего госдолга.
Да и делая акцент на развитии рынков капитала, правительство на практике поступает диаметрально противоположно, адаптируя для Украины модель "сплит" в виде НБУ как мегарегулятора небанковского финансового сегмента, что лишь снижает конкуренцию и приводит к монопольно высоким ставкам по сравнению с моделями, где применяется отраслевой принцип надзора.
Один из ключевых факторов блокировки кредитного процесса - жесткие нормативные требования НБУ в части оценки кредитных рисков, например, в контексте классификации заемщиков и оценки обеспечения под кредиты. Из 100 клиентов, вполне способных обслуживать займы, банки могут профинансировать в лучшем случае десятую часть, так как боятся нарушить методологические предписания регулятора. Стандарты, разработанные под условную "финансовую Швейцарию", практически никак не адаптированы к существующим предпринимательским практикам, в результате чего наша "ярмарка" не подходит под требуемый профиль "правильного" заемщика.
Что касается государственной компенсации процентной ставки, то этот механизм уже был адаптирован в Украине в начале нулевых при кредитовании аграрных компаний. Эффект мультипликации составил тогда 1 к 20, то есть одна гривня компенсации из бюджета привела к росту кредитования на 20 грн. Главное условие - компенсация процентных ставок за счет государственных денег должна осуществляться по методу открытого окна и исключительно в сегменте малого (включая микро) и среднего бизнеса. С одним "отсекателем" - по сумме кредита. В таком случае государство несет процентный риск, банк - кредитный, а заемщик - операционный. Мировая практика показывает, что такую компенсацию лучше проводить в рамках специального фонда - его можно было бы формировать за счет части прибыли НБУ, которая сейчас бесследно проедается в бюджете. Но в предложениях правительства идея компенсации звучит несколько иначе - речь идет о "дешевых кредитах". То есть возникает риск того, что госбанки просто раздадут несколько миллиардов льготных займов ряду компаний, приближенных к "сеятелю". К сожалению, механизм компенсации ставок - это единственный антибиотик, который может сбить высокую температуру в виде кредитных процентов.
Уровень рисков, включенный в стоимость денег, еще лет пять будет сдерживать у нас системное снижение процентов по займам, когда вероятность непогашения и неэффективных процедур защиты кредитора компенсируется повышенной ставкой для тех, кто платит вовремя.
У нас не так много времени для адаптации необходимых моделей. Как показали исследования, опубликованные на экспертной платформе Банка Англии, вторичные эффекты от шока изменения денежно-кредитной политики США на 1% приводят к сокращению кредитования на развивающихся рынках в среднем на 7%. Происходит это по причине притока на развивающиеся рынки спекулятивного капитала из США. Грядущие снижения ставки ФРС могут усилить этот процесс через каналы, по которым новая волна портфельных инвестиций накроет наш внутренний рынок капитала, смещая акценты в сторону финансовых спекуляций, а не производства.
Пока же мы находимся почти в зеркальном отражении 2013-го, когда была дефляция, а учетная ставка НБУ снизилась до исторического минимума в 6,5%. Максимальный валютный эквивалент заработных плат и ВВП - это всегда характерно для пика нашей производительности и экономической эффективности. На поворотных точках делового цикла зачастую и происходит шок ликвидности, включая кредитные ямы, так как предприниматели просто не понимают, зачем брать кредиты и нести еще большие убытки в рамках рабочих бизнес-моделей с уже достигнутой предельной отдачей от инвестиций. И задача правительства - не ждать появления честных судов и эффективной системы защиты прав собственности (что не отменяет необходимость кропотливой и планомерной работы в данном направлении), а помочь экономике перейти на следующий уровень цикла деловой активности с минимальными потерями.
Данные для инфографики: НБУ
