Президент с бензопилой. Почему эксперимент Милея над Аргентиной будет важен для Украины

Харизматичный политик, экономист-практик и бывший рокер, который сделал символом своей кампании бензопилу, пообещал перестроить аргентинское общество, разрушая барьеры и открывая рынки. А сердцем его программы стала идея отказа от песо и перехода на доллар. Также Милей анонсировал сожжение центрального банка. По его замыслу, долларизация должна стабилизировать цены и привлечь инвесторов и торговых партнеров из-за рубежа. Аргентинцам, похоже, пришлась по душе эта программа — а как по-другому может быть в стране, где годовой уровень цен подскочил на 143%?

Нет сомнения, что большинство избирателей ухватились не за идеи анархо-капитализма (малоизвестной в широких кругах разновидности либертарианства) Милея, а… за самого Милея как за спасительную соломинку. Потому что его оппонент во втором туре, представитель правящей перонистской коалиции Серхио Масса, вообще не похож на спасителя: он действующий министр экономики, а значит по умолчанию ответственный за кризис. По крайней мере, в глазах большинства. Хотя, справедливости ради, стоит сказать: счет Милей (56%) — Масса (44%) свидетельствует о том, что почти половина общества не желает оставлять левые идеи в пользу ультраправых. И это, кстати, серьезный вызов для нового лидера. Но пока что праздник на его улице.

Вернуться в клуб богатых

"Аргентина вернется на то место в мире, которое она никогда не должна была бы терять!" — эта цитата из речи Милея в ночь после выборов наиболее точно воплощает его стратегию.

Сейчас мало кто в мире об этом говорит, но, по разным оценкам, в начале XX в. Аргентина была в топ-10 или топ-15 государств с точки зрения экономического развития и имела большие перспективы. По ВВП на душу населения она входила в клуб наиболее развитых стран, обгоняя, например, Францию, Германию и бывшую метрополию — Испанию. Построим график согласно самой авторитетной в этой сфере глобальной базе исторических данных от Maddison Project — жирной голубой линией выделим Аргентину, а для более наглядного сравнения добавим данные о Бразилии и Индии, которые не относятся к развитым странам. Видим, что в период за последние полтора столетия Аргентина начала путь в "связке" самых богатых, а закончила — далеко ниже, неподалеку от Бразилии и Индии.

Но с 1920-х экономический рост затормозился, и Аргентина стала терять позиции на мировой арене. В конце концов XX ст. завершилось, а XXI ст. началось для страны нерадужно: участились и удлинились периоды рецессий, многократно рос государственный долг, а скачки инфляции в отдельные годы достигали сотен, а то и тысяч процентов (см. следующий график). К тому же Аргентина, со второй половины прошлого века семь раз подвергалась дефолту (в 1951, 1956, 1982, 1989, 2001, 2014 и 2020 гг.). Этот феномен, когда одна из передовых стран в XX ст. отстала в развитии, иногда называют "аргентинским парадоксом". Такое вот "экономическое чудо наоборот", причины которого мы попытаемся найти в этой статье.

Годовая инфляция (%, красная линия) и валовой государственный долг (% от ВВП, фиолетовая линия) на фоне рецессий (голубые полосы) в Аргентине в 1901-2011 гг.

Но на каком месте Аргентина сейчас? В "незолотой" середине, в седьмом десятке стран: по данным Всемирного банка, в 2022 г. в Аргентине на душу населения приходилось $13 686 ВВП, что почти равно среднемировому показателю в $12 647. И аргентинцам небольшое утешение от того, что это чуть лучше, чем в Бразилии, а впереди на континенте по ВВП на человека только Уругвай, Гайяна и Чили.

И главное: факт остается фактом, что по сравнению с перспективами начала XX в. Аргентина надолго потеряла шанс войти в лигу наиболее развитых государств, а проблемы не только с уровнем цен, но и с государственным долгом, еще и на фоне высокой степени неравенства (большего, чем в США), подрывают внутреннюю экономическую и социальную стабильность в течение десятилетий. Поэтому обещание Милея для соотечественников звучит примерно так: "Аргентина должна войти и остаться в топ-10 стран". Чем не национальная идея?

"Дайте мне 20 лет — и мы станем Италией, а через 35 — США", — еще один лозунг Милея, по сути это заявка на аргентинское экономическое чудо. Но вопрос в том, сможет ли новый лидер выполнить свою программу, которая стремится к либертарианству? А это, напомним, долларизация экономики и ликвидация центробанка, а также резкое уменьшение госрасходов на 15%, сокращение пенсионных фондов и программ соцзащиты, отмена валютного контроля, большая приватизация, урезание налогов и т. п. А еще и отказ сотрудничать с "коммунистическими" странами, такими как Бразилия Лулы да Силвы и Китай Си Цзиньпина, которые при этом являются двумя крупнейшими торговыми партнерами Аргентины.

Долларизация и торговля

Критиков такой политики даже искать не нужно — они везде. В том, что программа Милея не сработает, убеждены как многочисленные экономисты с мировым именем (можно вспомнить, например, открытое письмо с более чем 100 подписантами), так и популярные деловые СМИ. Пожалуй, нет необходимости приводить критические цитаты по этому поводу. Но чтобы понять суть реформ избранного аргентинского президента, стоит присмотреться к аргументам тех, кто симпатизирует его идеям. Вот что пишет Институт Катона, частная исследовательская организация из США, которая популяризирует либертарианство: "Милей не только победил грозную политическую машину перонизма, возглавив новую политическую партию, но и убедил большинство избирателей выбрать возвращение к утраченной традиции классического аргентинского либерализма с открытым акцентом на безоговорочном уважении к фундаментальным правам на жизнь, свободу и собственность как истинные источники процветания… Реализация экономической программы Милея — единственный шанс Аргентины победить инфляцию, восстановить монетарную стабильность и вернуться к экономическому росту. Как экономист свободного рынка, новоизбранный президент понимает, что ценовой и валютный контроль должен быть отменен, как и все налоги на экспорт. Милей даже предположил, что в одностороннем порядке избавится от аргентинских барьеров на пути мировой торговли, что является радикальным и необходимым шагом после восьми десятилетий провала протекционизма".

Иными словами, в представлении Милея и его сторонников возвращение к "классическому либерализму", свободному рынку, безбарьерной торговле, видимо, является залогом восстановления тех темпов роста, которые показывала Аргентина в период своего экономического расцвета. Ведь тогда, в начале XX в., действительно было значительно меньше ограничений и государственного контроля. Итак, вот он — путь к успеху?

Нетрудно заметить, что в этом пути есть провалы.

Первое и наиболее очевидное: добиваться свободной международной торговли и одновременно обрывать связи с основными партнерами, Бразилией и Китаем, — крайне нелогично. Пожалуй, здесь комментарии излишни.

Второе: долларизация уменьшит, а не увеличит свободу в Аргентине. По крайней мере, когда речь идет о финансовой составляющей. Несмотря на потенциальные преимущества — вероятно, цены станут более стабильными (в частности потому, что центральная власть не сможет злоупотреблять правом "печатать" деньги), переход на чужую валюту лишает государство возможностей, например влиять на процентные ставки и через них на экономическую активность, гибко поддерживать совокупный спрос или определенные отрасли и тому подобное. Это называется потерей монетарного суверенитета. А бонусы взамен не гарантированы. Так, даже в Институте Катона отмечают, что "долларизация не является панацеей от всех бед, она не гарантирует ни высоких темпов экономического роста, ни эффективного фискального менеджмента".

И самое важное: а откуда Аргентина возьмет доллары? В резервах пока не сожженного центробанка американской валюты мало, доступа к мировым рынкам капитала у Буэнос-Айреса уже нет. Разве что МВФ мог бы еще рискнуть дать денег, но Аргентина уже задолжала ему $44 млрд, так что шансы на успех низкие. Итак, отказавшись от песо, вторая по величине страна Южной Америки попадет в критическую зависимость от потоков доллара США. Точнее нужно будет, чтобы приток этой валюты в Аргентину значительно превышал отток. В условиях недоступных международных кредитов самой большой статьей притока валюты в страну, безусловно, является торговля, то есть ситуация, когда экспорт преобладает над импортом. Но в торговле Аргентины с миром небольшой профицит по операциям с товарами с лихвой перекрывается дефицитом по услугам, о чем свидетельствует статистика ООН:

Международная торговля Аргентины товарами (слева) и услугами (справа) в 2022 г., $ млрд

Быстро и существенно сдвинуть торговый баланс в плюс не получится. Снижение импорта лишь ухудшит уровень жизни. А для наращивания экспорта должны быть предпосылки. Есть ли они? По нашему мнению, нет. Конечно, Милей может сбивать бензопилой торговые барьеры, но фундаментального фактора — развития внутреннего производства — для экспортного бума не просматривается.

В аргентинском экспорте, как и много десятилетий назад, доминирует агросектор. Если все так и останется, то страна не сможет зарабатывать гораздо больше валюты, чтобы комфортно перейти на доллар.

В современном мире некоторые богатые страны также имеют развитое сельское хозяйство (например, США, Франция или Дания) и мощный агроэкспорт, но сама по себе эта отрасль у них никогда не является главным драйвером экономики. Сравним долю Аргентины и Испании на мировом рынке по отраслям, согласно данным исследовательского проекта The Atlas of Economic Complexity.

Кроме агроэкспорта (по выручке большего, чем у аргентинцев), испанцы имеют весомую мировую долю во многих других секторах, которые выпускают продукцию с более высокой добавленной стоимостью и, следовательно, приносят более высокие доходы. Можно взглянуть на другие развитые страны, чтобы увидеть этот контраст: графики будут меняться, но ни в одном богатом государстве с населением как в Аргентине или больше не будет явного доминирования аграрки в экспорте. Ни в одном. А Испанию мы считаем наиболее уместным примером потому, что, напомним, это бывшая метрополия, которую Аргентина опережала в экономическом развитии в начале XX в.

Решение "аргентинского парадокса"

Сделаем последний шаг, чтобы поместить кейс нынешних аргентинских выборов в историческую перспективу. Рассматривая современные вызовы для Аргентины и идеи Милея, мы на самом деле находим ответ на столетний вопрос, который так мучает его и его избирателей: как произошло, что страна выбыла из "высшей лиги"? И сразу на второй вопрос: как вернуть Аргентину на "то место в мире, которое она никогда не должна была терять"?

Исторические данные ООН свидетельствуют, что, например, в 1910 г. Аргентина почти не продавала за границу предметов фабричного производства. Отношение экспорта товаров обрабатывающей промышленности ко всем другим товарам составляло 1 к 71. С развитием технологий, в 1960 г. это отношение улучшилось и стало 1 к 24. Но Нидерланды, которые в 1910 имели, по оценкам, почти идентичный аргентинскому ВВП на душу населения, показали такой результат: 1 к 2 в 1910 г. и почти 1 к 1 в 1960 г. Напомним, в 1960-м Нидерланды уже в 1,5 раза опережали Аргентину по ВВП на человека (см. первый график). Что это значит?

Один из ответов такой: в 1910 г. на аграрном экспорте можно было зарабатывать хорошо (среди экономистов есть консенсус, что именно сравнительные преимущества в агроэкспорте способствовали усиленному росту Аргентины более 100 лет назад) и, главное, намного лучше, чем полвека спустя. Получается, что родина Милея когда-то просто не смогла вовремя перестроить структуру экономики под те (производственные) виды деятельности, которые быстро развивались в мире и наращивали отдачу. Политические причины упадка описывают часто, включая приход к власти военной хунты в 1930 г. Но стоит обратить внимание, что ВВП на человека в Аргентине завис еще в 1920-х (см. первый график), а впоследствии аграрно-сырьевая модель экономики просто перестала давать должную отдачу, что только подпитывало социально-политические проблемы.

Итак, в XX ст. изменился перечень видов экономической активности, специализируясь на которых, страны могут хорошо зарабатывать и приумножать богатство. Это прежде всего товары обрабатывающей промышленности, а также — по состоянию на сегодня — некоторые виды услуг (ИТ, консалтинг и т.д.), но это не аграрное производство (хотя и оно стало более технологичным). Поэтому, сделав ставку на сою и кукурузу, страна не может вернуться в высшую лигу по экономическому развитию в современном мире.

Но как восстановить поступательный рост? Составители Atlas of Economic Complexity, исходя из возможностей производственной базы страны, советуют Аргентине развиваться в выпуске промышленного оборудования и химической продукции (у страны есть определенный потенциал в этих отраслях, его надо усиливать).

Либертарианский эксперимент

А что же Милей с его программой? Либертарианство априори не предполагает промышленной политики как инструмента развития экономики. Тем более государство не сможет помочь изменить структуру производства и экспорта, если перейдет на доллар и потеряет возможность не только выпускать деньги, но и влиять на процентные ставки. А если страна не станет крупным экспортером, то нет ответа, как увеличить приток американской валюты, которая будет нужна и для внутренних расчетов, и для покупки импорта, и для выплат долгов.

Правда, один из ведущих экономистов команды Милея Эмилио Окампо как-то проговорился, что ожидает возвращения в оборот $200 млрд с валютных депозитов аргентинцев в других странах. Понятно, что это утопический расчет, да и долларов все равно не хватит. Если Милей действительно решит поссориться с Бразилией и Китаем и больше переориентируется на США — третьего по обороту партнера его страны в международной торговле, то… Штаты просто "съедят" Аргентину. В 2022 г. родина Милея наторговала с супердержавой на минус $10 млрд (купила товаров и услуг на $19,7 млрд, а продала лишь на $9,8 млрд). Самое важное, что американцы предлагают аргентинцам высокотехнологичную продукцию и наукоемкие услуги, а те — преимущественно сырую нефть и газ и товары сельского хозяйства. Снятие торговых барьеров и освобождение рынков со стороны Буэнос-Айреса только усилит эту тенденцию.

В любом случае заявленный курс нового президента не решает структурных проблем в экономике, которые привели к "аргентинскому парадоксу", когда процветающая по меркам времени страна стала проблемным середняком. Напротив, его программа, вероятно, усилит отставание Аргентины в технологических отраслях: абсолютно свободный рынок играет на руку более сильным игрокам, таким как США в примере выше.

Если Милей не отступится от своих идей и сможет протолкнуть их через парламент (где пока что у него мало симпатиков), мы будем наблюдать жесткий либертарианский эксперимент с 46 миллионами участников. А зная горячий нрав аргентинцев и сильную оппозицию со стороны левых, этот эксперимент может закончиться досрочно.

Наконец, последнее слово стоит сказать об… Украине. Казалось бы, у нас все наоборот: ВВП на душу населения кратно ниже, а живем без дефолтов, от гривни никто не отказывается, а центробанк не "сжигают" и почитают как "независимое" учреждение. Даже дополнительную эмиссию впервые за много лет проводили только в начале большой войны. Но есть одна общая черта. И Украина, и Аргентина исторически теряли свой промышленный потенциал, а агросектор стал доминировать в экспорте. Это означает, что путь к успеху Украины также лежит вне лозунгов о настежь открытых рынках, а либертарианство в наших широтах не будет иметь перспектив. По крайней мере последний тезис для нас и для всего мира наверняка докажет Милей.