Большой куш. Что скрывается за кредитными историями Приватбанка
"Вы хотели кредитных историй? - Их есть у меня!" - именно эта исконно одесская фраза приходит на ум при каждом упоминании Приватбанка в последние месяцы. То резервы под "не рабочие" кредиты на 140 млрд грн доначислят, то информация про переуступку кредитов на новые структуры сердце обывателя растревожит, то новая "благая весть" - на этот раз про "великолепную девятку", которая якобы получила в упомянутом банке более $1 млрд в "тучные" 2015-2016 гг...
Итак, национализированный Приватбанк выделил в 2015-2016 гг. через десятки фиктивных фирм $1 млрд для девяти приближенных к экс-совладельца Игорю Коломойскому человек. Об этом сообщил журналист Грэхем Стэк на сайте OCCRP (Организация по расследованию коррупции и оргпреступности). На данный момент нет ни одного официального опровержения опубликованной им и растиражированной на сайтах информации, а стало быть, воспользуемся ею в качестве теоретической отправной точки нашей статьи.
Прежде всего, журналиста удивило, что кредиты выдавались новосозданным компаниям с уставным капиталом в сущие гроши. В публикации фигурируют компании следующих владельцев: "Виктора Шкинделя" - $154,1 млн, "Вячеслава Плакасова" - $136,8 млн, "Ивана Маковийчука" - $154,4 млн, "Сергея Казарова" - $155,6 млн, "Владимира Головко" - $141,2 млн, "Игоря Маланчака" - $148,8 млн, "Вадима Андреюка" - $115,3 млн.
Также есть информация о "странных заемщиках", которые привлекли более 50 млн "зеленых", работая, один - на заправке, другой - таксистом...
Здесь хотелось бы немного сменить ракурс и рассмотреть данную тему с точки зрения качества банковского надзора в Украине. Откровенно говоря, сейчас любые публикации о кредитах "Привата" до завершения аудиторской проверки фирмой Ernst&Young и опубликования ее официальных результатов являются элементами большой закулисной игры. Чтобы понять причину появления подобных статей, необходимо выявить реального "бенефициара", который сможет использовать выгоды от публикации информации такого рода с максимальной выгодой для себя. Меньше всего в этом заинтересованы бывшие собственники и менеджмент банка, ведь любая информация о "схематехнике" в процессе кредитования неминуемо повлечет серьезный урон их имиджу, а также может быть использована во время судебных разбирательств, перспектива которых замаячила на горизонте. Если НБУ рассчитывает на стратегический успех и закрепление результатов национализации, он должен очень убедительно доказать, что "спасенный" им банк был буквально в шаге от катастрофы. В противном случае, его действия в декабре 2016-го будут выглядеть крайне странно, особенно учитывая объем потраченных государством средств...
Вспомним также, что бывшие собственники должны еще подписать соглашение о реструктуризации кредитных обязательств перед банком и сроки здесь поджимают - конец июня не за горами. Если они этого не сделают, кое кто из "творцов" национализации может предстать в виде "столбовой дворянки", оказавшейся у разбитого корыта. Хотя не такого уж и разбитого. То, что НБУ готовился к подобному развитию ситуации, доказывает привлечение им в начале 2016-го детективного агентства Kroll. Что само по себе выглядело странным, так как у нас нет законов про частные сыскные агентства, а стало быть, любые доказательства добытые "частниками" могли быть использованы лишь в качестве косвенных доказательств и справочной информации, тем более такие "улики" не могут быть использованы как прямые доказательства в судах. В этой связи, появление информации на сайте со звучным названием (у нас теперь словосочетание "борьба с коррупцией" открывает любые замки), в исполнении журналиста с "ангельским" именем и фамилией ("свой бы обманул, а этот правду говорит") выгоден тем силам, которые хотят в ближайшее время подвести под процессом национализации банка жирную черту. И это явно не бывшие собственники...
Вершки и корешки
У творцов "национализации" "Привата" оказался в руках системный банк (не стоит тешить себя иллюзиями, что он принадлежит простому трудовому народу), а у бывших владельцев банка есть неплохой корпоративный бизнес, который, в отличие от банковской деятельности, имеет не виртуальный, а вполне осязаемый, материальный характер.
Зная любовь наших чиновников, обличенных хотя бы минимальной властью, рейдерить и безобразничать, легко представить опасения бывших владельцев "Привата" относительно сохранности своей бизнес-империи. Всяческие процедурные моменты, как переоформление кредитов и т. д., могут восприниматься в данном контексте как выстраивание очередной "багратионовой флеши", способной задержать потенциальную атаку. А кто бы из ныне властвующих не выстраивал бы нечто подобное, если бы "пупок" их бизнеса в виде "родного" банка оказался под угрозой "национализации"?
Вот и идет "игра в монополию", кто кого фишками перескачет: бывших акционеров пугают залогами и гарантиями, они в ответ запускают пробные шары в виде оспаривания результатов национализации банка в судах, намекая, что новое судебное решение "ЮКОС 2.0.", полученное в международных судах, - не такая уж недостижимая цель...
Кроме того, история банковского дела в Украине знает немало примеров, когда кредиты брали огромные заводы с многомиллионными основными средствами, основанные еще во времена товарища Дзержинского, которые затем благополучно их не возвращали. А есть примеры, когда позитивные кредитные истории формировали компании с минимальным уставным капиталом, которые были специально для этого созданы.
Например, базовая компания имеет огромный убыток и банк не может ее кредитовать, так как нужно будет формировать значительные резервы. Зачастую в таком случае обслуживающий банк, который не хочет потерять потенциального заемщика, сам "просит" клиента найти безубыточную компанию. Это к тому, что не все то грязь, что не блестит. И пока мы не увидим официальное аудиторское заключение, посыпать голову пеплом не стоит. Тем более, если проанализировать размер кредитного портфеля "Привата", выданного юридическим лицам, то начиная с первого квартала 2015-го и по третий квартал 2016-го, его размер сократился со 160 млрд грн до 155 млрд грн, а с учетом девальвации валютных кредитов процесс сжатия кредитной активности был еще сильнее.
Необходимо также понимать, что сам по себе кредит - это еще не отмывание денег, ведь с таким подходом банки скоро вообще свернут кредитование во избежание обвинений в том, что они "пылесосят" рынок и строят "пирамиды"... Во всяком случае, по каждому кредиту есть отдельное кредитное дело, решение кредитного комитета, выводы риск-менеджмента, службы безопасности, заключение юристов. Документов более чем достаточно, чтобы по каждому отдельному факту кредитования сделать объективный вывод относительно того, что здесь было - отмывание или неудачное кредитование.
Здесь важно другое. Приватбанк привлекал значительное рефинансирование, а значит, в банке должен был быть куратор НБУ, его "глаза и уши". Уследить за тысячами транзакций он, естественно, не мог. Но проконтролировать наиболее крупные займы - вполне.
Если это не было сделано, тогда значительная доля ответственности лежит на кураторе и тех, кто его назначал. Кроме того, НБУ получает от коммерческих банков десятки всевозможных отчетов в электронном виде, многие из которых предоставляются на ежедневной основе. Информация, которая в них содержится, позволяет взглянуть на подопечный банк как на посетителя общественной бани в помывочный день. Утаить здесь ничего невозможно, все равно прощупают и обнаружат...
Не забудем и про систему обязательных нормативов, таких как Н8 - норматив больших кредитных рисков, Н7 - норматив максимального кредитного риска на одного заемщика, а также "инсайдерские" нормативы. И здесь все козырные карты в руках регулятора.
Кроме того, система корсчетов позволяет отслеживать Нацбанку движение средств в режиме реального времени. Вплоть до "крайней" гривни.
В этих условиях, не журналисты, а НБУ совместно с аудиторами должен дать обществу объективную оценку. Кроме того, чиновникам с Институтской, чей труд влетает далеко не богатой стране в копеечку, стоило бы, наконец, осознать, что ответственность за состояние системного банка лежит не только на бывших акционерах и менеджменте, но и в полной мере - на системе банковского надзора, обличенного всей полнотой власти и возможностей, о которых многим государственным структурам остается только мечтать.
В осознании своих многочисленных прав и возможностей наши "регуляторы" продвинулись намного дальше любых западных "аналогов".
А вот сознание ответственности за результаты своей деятельности у них пока еще даже не проклюнулось, так и оставшись в скорлупе политической круговой поруки...
