Бахматюк: "Я готов погасить все долги ВиЭйБи Банка и "Финансовой инициативы", но Нацбанк не хочет садиться за стол переговоров"

Эксклюзивное интервью агентства "Интерфакс-Украина" с Олегом Бахматюком (I часть)

— Когда мы беседовали почти год назад, вы говорили, что надеетесь на налаживание конструктивного диалога с Нацбанком после отставки его главы Валерии Гонтаревой по поводу ваших предложений о реструктуризации долга перед выведенными с рынка банком "Финансовая инициатива" и ВиЭйБи Банком. Как сейчас обстоит дело? Ваши ожидания оправдались?

— Гонтарева до сих пор не в отставке, хотя наш разговор был в апреле прошлого года. Тогда было еще одно событие: мы выиграли Высший административный суд Украины о том, что в банк "Финансовая инициатива" незаконно была введена временная администрация. Суд доказал, что фактически произошел циничный инцидент — дисконтировали облигации государственного займа на 2 млрд грн, чем довели банк до банкротства. Однако за год судебное решение никто не исполнил. Ничего не отдали, Нацбанк даже не прокомментировал ситуацию.

— Решение ВАСУ не отменено, оно действует?

— Да, действует. Но никто не хочет его выполнять, никто ничего не хочет возвращать. Собираются банк довести до ручки. Он существует в полуподвешенном состоянии. Сейчас это вопрос уже больше справедливости, нежели экономический вопрос.

— У "Финансовой инициативы" среди других банков, в которые была введена временной администрации, особенный статус благодаря этому решению ВАСУ?

— Банк подвешенный. У нас были еще надежды спасти его, но в том виде, в котором он сейчас, вряд ли можно его вообще назвать банком. Вложенные в него активы, а это более $300 млн, вряд ли нам кто-то вернет. Поэтому суд — это больше дело принципа. Нацбанк в последний момент изменил условия и выкинул инвестора.

— Кто сейчас руководит банком?

— Руководство назначал Фонд гарантирования. Мы к банку не имеем никакого отношения. Банк как был в Фонде, так и остается. Но мы, конечно, надеемся, что ситуация как-то разрешится. В этой стране все говорят о сроках исполнения судебных решений: мы уже год не можем его выполнить. И нет никакой реакции ни со стороны Национального банка, ни со стороны Фонда гарантирования вкладов.

Но меня больше интересовала конструктивная идея, предложенная Нацбанку, однако она не была услышана. Я готов полностью погасить все долги ВиЭйБи Банка и "Финансовой инициативы" государству, но Нацбанк даже не хочет садиться за стол переговоров.

Было сильное сопротивление руководства: Гонтарева не хотела этим вопросом заниматься. Напомню, что мы предложили выйти на бездисконтную выплату акционером долгов банкам. Приводили четкую аргументацию: уважаемые, вы можете любить или не любить Бахматюка, однако в "Укрлэндфарминге" работают 37 тыс. человек, холдинг платит в год 2,5 млрд грн налогов, еще 2,5 млрд — это фонд зарплаты, объем производства — 1,2% ВВП. Кроме того, опыт продажи активов через Фонд гарантирования вкладов показывает, что активы не продаются даже за 5% от балансовой стоимости, тогда как мы предлагаем 100% через 10 лет. Давайте сделаем то, что поможет государству возместить потери и наполнить бюджет за разумное время, как само государство предложило сделать акционерам Приватбанка.

А в результате против нас используется тактика "тысячи порезов", и каким бы ты не был умным и сильным, как бы ты не пояснял свою роль, такая война всегда обескровливает. За предыдущие периоды мы порядка $2 млрд сделали капитальных инвестиций: построили элеваторы и две самые крупные фабрики по производству яиц в мире. Сейчас несколько остановились: любой экономический субъект, который воюет 3,5 года, теряет способность развиваться стратегически. За три последних года мы не взяли ни копейки кредита, потому что "благодаря" усилиям Национального банка нам их не дали. Несмотря на это, нам удалось сохранить активы и людей, даже выйти на новые рынки. Кроме того, нашим зарубежным партнерам мы выплатили около $500 млн. Мы собирали урожай, платили зарплату, боролись и пытались найти какой-то конструктив, у нас даже была поддержка в премьерских и вице-премьерских кабинетах, но с Нацбанком нам это никак не помогло. Наоборот, за моим обращением последовали очередные выпады НБУ.

Думаю, они уже перешли грань. Я ведь тоже мог выступить и сказать: вот уже  год как есть судебное решение от 13 апреля, где четко написано, что вина в доведении до банкротства банка "Финансовая инициатива" — на НБУ. Если когда-то Гонтарева сказала, что мне нужно давать по пять лет за один банк, то и ей за мой банк, за "Финансовую инициативу", нужно дать пять лет. Но мы этим путем не шли, потому что как участники бизнес-среды понимаем, что от любой войны выигрывает тот, кто продает оружие. Поэтому мы стучим во все двери и говорим: возьмите у нас деньги, дайте нам возможность говорить с потенциальным стратегическим инвестором. Мы открыты: есть реальные активы, и в этом уже никто не сомневается, и на эти реальные активы в первую очередь были потрачены зарубежные кредиты.

Казалось бы, после нашего предложения ответом должно было быть: уважаемый, давай бизнес-модель возвращения 20 млрд грн. И мы готовы ее предоставить, поскольку есть активы, есть оборот компании — $1 млрд, EBITDA — $200 млн, есть стратегия на 10 лет. Но нет, нужно включить все методы борьбы — внешние и внутренние, нанять 100 юристов, потратить серьезные деньги и в итоге прийти к тем же активам, которые уже заложены перед иностранными кредиторами. У нас же есть пример "Мрії", когда стоимость долга снизились до 1–2%, а компания ужалась в объемах в три-четыре раза! И уже все понимают, что не за что бороться. Последствия и для кредиторов, и для государства катастрофические. Выиграют только те, кто сможет купить активы, в которые было вложено $2 млрд за последние пять лет, за копейку.

— А эти 20 млрд грн — это реальная сумма долга перед банками?

— Около 19 млрд грн — это все задолженности по двум банкам перед Фондом гарантирования вкладов без учета того, что мы выиграли суд по "Финансовой инициативе", что НБУ должен понести ответственность за введение временной администрации.

— Если можно, уточните, сколько долгов по каждому банку?

— По одному — 9 млрд, по другому — 10 млрд.

— Их динамика за последний год как-то изменилась?

— Около 700 млн грн было погашено.

— Вы понемногу их гасите?

— Платим процент, понемногу платим. Но сейчас ВиЭйБи Банк уже в ликвидации...

Нужно понимать: если в процессе нет логики, то содержание теряется. Если еще в первый год были какие-то ожидания быстрого разрешения процесса, то сейчас мы год ждем нового главу НБУ.

— У вас с первым заместителем Гонтаревой Яковом Смолием, которого президент предлагает ей на смену, есть какие-то отношения?

— Нет. Я его только несколько раз видел.

— Получается, ваше предложение до сих пор находится в Нацбанке и вы просто можете официально подтвердить, что оно все еще актуально?

— Документы направлены в Фонд гарантирования вкладов. Я лично передавал их Гонтаревой в кабинете президента. Она сказала, что никогда в жизни не сделает эту реструктуризацию. По причинам, известным одной ей. И в Национальный банк мы тоже направляли письма, но я не знаю, были ли они хотя бы прочитаны.

— А какова позиция Фонда гарантирования вкладов?

— А Фонд не может принять самостоятельного решения. На него Нацбанк оказывает сильное влияние, руководит наблюдательным советом.

Я хочу повторить: в любой нормальной стране компания с 37 тыс. сотрудников в 22 регионах, которая вырабатывает 1% ВВП, должна быть услышана. От ее уничтожения выиграют только те, кто "зашакалит" эти активы по низкой цене. Это группка лиц — 5–10 человек, которые заработают на этом $100, $200 или $300 млн.

"Укрлэндфарминг" раз в семь больше, чем "Мрія", и я никуда не бегу. Поэтому премьеру — вчерашнему или нынешнему — я говорю: сегодня это моя проблема, а завтра она будет вашей. Давайте сохраним компанию при условии, что мы обязуемся погасить долги без дисконтов. Ведь рано или поздно встанет вопрос: зачем в Фонд гарантирования вкладов вбросили сотни миллиардов гривень, чтобы затем продать активы за 2%? Это называется очищением, как говорят некоторые наши партнеры? Нет, это предельный уровень цинизма.

— Возможно, в этом был смысл, если бы это было сделано быстро.

— Однозначно. Но сейчас мы четко видим двойственность подходов, затягивание процессов. Это вряд ли могло бы быть ошибкой. ВиЭйБи Банк был первым среди системных банков, который "положили", хотя акционер реально вкладывал капитал и готов был вложить еще. Можете уточнить у экс-премьера (Арсения) Яценюка, у экс-министра финансов (Александра) Шлапака. Это все было в кабинете главы Администрации президента. Я привез деньги, и когда Гонтарева поняла, что мы реально выводим банк из- под удара, она, как черт из табакерки, вытянула письмо (первого замдиректора-распорядителя МВФ Дэвида) Липтона и довела ситуацию до абсурда. Нужно было взять у Бахматюка $200 млн и ввести временную администрацию позже, если бы ситуация не изменилась. Тогда банк можно было бы спасти, но цель была иная.

— То есть вы подтверждаете, что готовы выплатить долг без дисконта при условии его реструктуризации на 10 лет под какую-то плавающую ставку?

— Да, но процентная ставка не может быть высокой.

— А Фонд, НБУ пытаются к вашим активам как-то дотянуться?

— Мы в судах, разных 200 судов.

— Есть ли уже прецеденты, что им удалось забрать активы?

— Много имущества забрано. Но когда Фонд, точнее Нацбанк, забирает эти активы, они потом не знают, что с ними делать. Как результат, огромное обесценивание имущества. Речь идет как о движимом, так и о недвижимом имуществе. И работают армии юристов с их стороны и с нашей стороны. Вряд ли денег на оплату их услуг хватит при продаже этого имущества.

Но я продолжаю надеяться не столько на приход нового главы НБУ, а просто на возвращение здравого смысла.

— Вы пробовали обращаться к Совету НБУ, глава которого заявляет о необходимости поддержки украинского производителя?

— Думаю, что Совет НБУ так же влияет на НБУ, как и я. Возможно, ошибаюсь. Может, далее будет иначе.

Пока же мы просто хотим быть услышанными. Если за последние годы Гонтаревой заплатили кредиторам $507 млн, то это о чем говорит — что мы не собираемся бежать и хотим сохранить компанию. Ведь если верить обвинениям, то мы могли эти деньги не платить. Нам, чтобы только посеяться, нужно 5 млрд грн, не говоря уже о других процессах. И мы эти деньги находим — из резервов, активов. Но делать это все сложнее. Чтобы завести в "Укрлэндфарминг" инвестора — на 60, 70% (не суть важно), необходимо этот вопрос решить с Нацбанком и Фондом.

— А с внешними кредиторами вы сможете договориться, что эти 19 млрд будут на 10 лет реструктуризированы?

— С внешними кредиторами я и так веду переговоры. И без Нацбанка. Конечно, внешние кредиторы больше успокоятся, когда вопрос с НБУ будет решен. Долги внешних кредиторов обеспечены. Если так взять, то Бахматюк — нанятый менеджер у них на службе.

Поэтому моя задача — достучаться до здравого смысла, что эта компания стоит намного больше, чем котируются сегодня ее долги. Она пострадала от кризиса, который начался в Украине четыре года назад. Нельзя сказать, что рост уже возобновился, но через год-полтора страна будет в экономическом тренде, и компании в ней получат лучшие возможности. Поэтому этот год для нас будет определяющим: если этот вопрос останется нерешенным, мы получим негативные последствия. Я не думал, что буду целый год ждать, с кем сесть за стол переговоров.

— Недавно Фонд гарантирования вспомнил о прежнем акционере ВиЭйБи Банка Сергее Максимове и о долгах его структур в 2 млрд грн, которые стали одной из причин проблем финучреждения. У вас есть своя история отношений с этим человеком?

— Конечно, это была одна из проблем, которая не была объективно отражена при аудите, когда мы покупали ВиЭйБи Банк. Кризис 2014 года ее усилил, но мы спасали этот банк. Глава НБУ заявляла, что там было 60% кредитов аффилированным лицам, но их было намного меньше. Это у Приватбанка их, как нам теперь говорит Нацбанк, было 99%, но тогда НБУ называл его чистым и прозрачным, и первым выведенным с рынка системным банком стал ВиЭйБи Банк.

—Вы тоже выдвигали претензии к Максимову. Вам удалось у него что-то отсудить?

— Ноль. И с Бароном (Петр Барон — экс-глава правления ВиЭйБи Банка) та же ситуация. Активность Фонда связана с тем, что у него начали забирать активы, которые еще были в залоге (завод пластмасс, офисы), тогда как кредиты фактически были прощены. Но сегодня это вопросы Фонда, а не мои.

— У Нацбанка к вам претензии еще и по личной гарантии.

— Мне интересно, есть еще кто-либо, с кем Нацбанк судится по личным гарантиям, кроме как с Бахматюком?!

За эти три года я с компанией прошел такой путь, пережил столько судов, дел, столько обысков, что для меня это уже вопрос репутации. Мне нужно удержать топ-менеджмент, так как люди не нанимались ходить по допросам. Надеюсь, что я не подведу свою команду и доведу до завершения эту ситуацию.

— НБУ недавно объявил об итогах форензик-аудита в Приватбанке, отметив, что это был первый настоящий подобный аудит. Вы готовы, чтобы подобный аудит прошел по "Финансовой инициативе" и ВиЭйБи Банку?

— Да. Мы и так уже стали предметом расследования всех органов.

— Существует ли какая-то дискуссия вокруг суммы долга в 19 млрд грн?

— Суть не в дискуссии. В любых переговорах важно время. Форензик-аудит, юристы, силовики — все это делается под лозунгом вернуть деньги. Но в нашем случае за три года деньги никто не вернул, а активы проданы за копейки.

Еще раз повторюсь: разрушенная компания стоит ноль. А компания, генерирующая поток в $1 млрд и EBITDA $200 млн при нынешних рынках капитала, может спокойно стоить $2 млрд. Как минимум актив покрывает на 80% кредиторскую задолженность.

— Ваша общая задолженность более $2 млрд?

— Нет, общая задолженность — около $1,9 млрд. Но если компанию разрушить, то она и на 5% ее не покроет. Вы можете иметь форензик и 100 лондонских юристов, но гораздо эффективнее сесть за стол и договориться. Мы с Максимовым встретились в суде в Лондоне по ВиЭйБи Банку. Банк заплатил комиссионных 5 млн фунтов и получил решение ни о чем. Эти миллионы выиграла британская юридическая система, британские налогоплательщики. Дураки из бывшего Советского Союза приезжают и судятся там, потому что это так красиво звучит — Лондонский суд. Но ты там всегда чужой.

У меня еще есть сила, и дух, и надежда довести эту ситуацию до логического завершения. Я готов нанять уважаемую компанию для переговоров. Пусть Нацбанк наймет другую. И они сядут за стол и сделают бизнес-модель. Я готов просто присутствовать в процессе и договариваться с международными кредиторами. Только нужно убрать эти личностные отношения и задаться целью сохранить компанию и деньги государства.

В чем меня обвиняют? Я построил огромную компанию и до конца делал все, чтобы модель была рабочей. Нам немного не хватило времени, чтобы залить в нее нормальный ресурс. Наверное, мы были агрессивны в политике кредитования. Сделал бы ли я то же второй раз? Да, сделал бы, но немного по-другому. Наверное, так у каждого в жизни.

Понятно, что сложно груз в $2 млрд долга вынести в состоянии галопирующей инфляции, потери 50% активов "Авангарда" в Крыму, Луганской и Донецкой областях и общего кризиса. И в состоянии, когда тебя начинают бить не только финансово, а прежде всего репутационно. Инвесторы и деньги любят тишину и спокойствие, а нас выдавили с рынков капитала. Хотя мы и стали сильнее, но нам пришлось отступать потихоньку и что-то терять.

Поэтому хочу быть услышанным. Разговаривать не просто с новым главой Национального банка, но со здравым смыслом, который работает во всем цивилизованном мире.

(Окончание о текущей ситуации в "Укрлэндфарминге" и "Авангарде" и планах агрохолдингов следует.)