Украсть ВВП США. Как устроена фиктивная жизнь доллара (ИНФОГРАФИКА)
Разберемся, что это - системное искажение рельефа глобальных инвестиций или отпечаток предыдущей эпохи повсеместного вывода капитала и налоговой оптимизации.
Куда бегут капиталы
Начнем с наиболее знаковых тезисов, которые уже успели разлететься на цитаты. Исследование фиктивных инвестиций было проведено совместно МВФ (Янник Дамгаард, который значительную часть работы сделал, будучи аналитиком Национального банка Дании, Томас Элкьяер - старший экономист департамента статистики фонда) и Копенгагенским университетом (Нильс Йоханнесен, профессор экономики). Аналогичной проблематике были посвящены и предыдущие публикации указанных авторов, а также исследование "Внешнее богатство народов".
40% всех мировых ПИИ, которые являются фиктивными, в денежном выражении - это порядка $15 трлн. Они используются прежде всего в двух целях. Это либо вывод капитала из юрисдикций с высоким уровнем налогообложения в тихие гавани с льготным фискальным режимом, либо бегство капитала из стран с репрессивной и токсичной для предпринимателей моделью экономики, где бизнес может стать объектом рейдерских атак со стороны конкурентов, либо забран государством с применением административных и силовых инструментов давления. Поэтому крупнейшими держателями фиктивных инвестиций являются такие страны, как Люксембург и Нидерланды. В них инвесторы хранят более половины своих инвестиционных портфелей, которые можно отнести к разряду фиктивных.
На первую десятку стран, куда добавляют еще Гонконг, Британские Виргинские острова, Бермуды, Сингапур, Кайманы, Швейцарию, Ирландию и Маврикий, приходится 85% фиктивных ПИИ.
Особенно интересен пример Люксембурга. Население герцогства составляет всего 600 тыс., что сопоставимо с киевским микрорайоном "Позняки-Осокорки". При этом на одного жителя приходится $6,6 млн ПИИ, то есть почти $4 трлн суммарно. С такой капитализацией человеческого фактора Люксембург должен был находиться далеко впереди по уровню инноваций и генерации научного продукта. Но небольшое государство ничем не примечательно в плане развития реального сектора экономики, чего не скажешь о чрезвычайно высоких стандартах качества жизни. Основная причина - льготное налоговое законодательство и "слепой" финансовый мониторинг, которые превратили рядовых жителей этой страны в фиктивных директоров многочисленных трастов, семейных фондов и частных компаний.
Нельзя согласиться с авторами исследования относительно того, что рекордный уровень фиктивных ПИИ не влияет на жителей тех стран, которые их привлекают. Здесь можно констатировать лишь тот факт, что объем ПИИ не имеет прямой корреляции с уровнем благосостояния, но степень влияния, пусть и косвенная, все же есть. Если бы на каждого люксембуржца обрушился золотой дождь в виде реальных ПИИ в размере $6,6 млн, это привело бы к появлению на всех сегментах национального рынка финансовых пузырей невиданных доселе масштабов и, например, местная недвижимость, и так не дешевая, выросла бы в цене в десятки раз. В то же время обслуживание фиктивных инвестиций позволяет значительному числу граждан Люксембурга получать неплохую добавку к пенсии либо к зарплате. Речь может идти о суммах в диапазоне от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч евро в год в зависимости от степени вовлеченности в фиктивные корпоративные структуры заказчиков или инвесторов.
Завеса открывается...
Ранее указанные выше авторы уже публиковали свои исследования, посвященные теме фиктивных инвестиций. Год назад в своем отчете "Снимая завесу" они оценили объем фиктивных ПИИ в пределах $12 трлн (40% от их общего объема). Правда, тогда они несколько сузили объектный ряд исследования, сконцентрировав внимание на корпоративных фиктивных ПИИ, большая часть которых принадлежала нестабильным странам с сырьевым характером экономики (примерно $7 трлн). Подобные аналитические материалы стали возможны благодаря постепенному раскрытию конечных бенефициаров, которое осуществляется странами - тихими гаванями, согласно требованиям BEPS (стандартам по борьбе с размыванием налогооблагаемой базы, принятым в рамках ОЭСР) и закону о налоговой отчетности по зарубежным счетам (Foreign Account Tax Compliance Act, или FATCA), который был принят в США в отношении раскрытия бенефициаров - резидентов Штатов в других странах мира. Также свой вклад внесло и внедрение стандарта CRS (Common Reporting Standart, Единый стандарт обмена налоговой информацией). А имплементация BEPS, к примеру, позволила приступить к столь важному обмену информацией между странами касательно реальных, а не фиктивных конечных бенефициаров компаний и банковских счетов.
Каковы критерии отнесения тех или иных инвестиций к фиктивным? Авторы исследования составили свой набор фильтров. Это юридическая регистрация в низконалоговых юрисдикциях, наличие скрытых бенефициаров в виде иностранных граждан, небольшое количество сотрудников или малое число оных, отсутствие производств в принимающей стране, учет преимущественно зарубежных активов на балансе предприятия, указание основных видов деятельности в виде финансирования группы компаний или обеспечение холдингового хранения активов финансово-промышленной группы (ФПГ).
Как показала посткризисная история, прямые инвестиции, в отличие от портфельных, продолжали свое мировое расширение, в основном под воздействием усиливающегося фискального давления в развитых странах.
Сито международного структурирования
Проведение агрессивного налогового планирования или, как у нас принято говорить, "налоговой оптимизации бизнеса" требует применения симметричных моделей международного структурирования. В результате таких действий крупные ФПГ получают конкурентное преимущество в сравнении с более законопослушными компаниями, так как размер их налоговых отчислений с прибыли существенно снижается. В таких странах, как Китай и Бразилия, от 50 до 90% ПИИ проходят через сито международного структурирования, когда сами инвестиции просеиваются через специально созданные зарубежные структуры. Фиктивность здесь может быть двоякой: ПИИ непосредственно в местную экономику могут быть лишь обходным маневром для крупных транснациональных ФПГ, когда необходимо вначале вывести капитал из страны в целях избежания налогообложения, а затем вернуть обратно для продолжения инвестиционной деятельности. В таком случае у фиктивных инвестиций образуется как бы двойной фиктивный счет: вначале они учитываются в платежном балансе страны как инвестиции за рубеж (на самом деле фиктивные), а затем - в виде инвестиций из-за рубежа. И в первом и во втором случае речь идет лишь о реинвестировании собственных средств, спрятанных от налогообложения в месте получения. В США и Великобритании данный показатель колеблется в диапазоне от 50 до 60%.
Показатель доли офшорных активов в ВВП существенно меняется по мере роста уровня сырьевой направленности экономики. Например, в РФ и Саудовской Аравии данный индикатор достигает 50%, а в скандинавских странах - не превышает 4%. Кроме того, на уровень международного структурирования бизнеса влияет и внутренняя экономическая и политическая нестабильность. Высокий уровень офшорных активов в ВВП был зафиксирован сразу после финансового кризиса в Греции и Аргентине. Таким образом, бич использования иностранных компаний-оболочек характерен для сырьевых или нестабильных стран. В сырьевых и нестабильных одновременно - кумулятивное воздействие эффекта фиктивных ПИИ удваивается.
Что касается региональных тенденций, стоит отметить существенное падение удельного веса Швейцарии: с 50% до глобального кризиса 2008-го до 25% - после. А также параллельное усиление роли азиатских тихих гаваней, таких как Гонконг, Макао, Сингапур.
Возвращаясь к исследованию 2019 г., стоит отметить рост оценочного показателя фиктивных инвестиций до $15 трлн при сохранении прежней оценки их удельного веса в общем объеме ПИИ - 40%. Процитируем авторов исследования: "ПИИ часто являются важной движущей силой для подлинной международной экономической интеграции, стимулирующей рост и создание рабочих мест и повышение производительности за счет
передачи капитала, навыков и технологий. Следовательно, многие страны реализуют политику, направленную на привлечение данных факторов. Однако не все ПИИ приносят капитал, призванный служить повышению производительности. На практике ПИИ определяются как трансграничные финансовые вложения между компаниями,
принадлежащими к одной и той же транснациональной группе, и большая часть их носит фиктивный характер. Это инвестиции, которые проходят через пустые корпоративные оболочки. Эти специальные инструменты не имеют отношения к реальной деловой активности. Скорее они служат внутрикорпоративному финансированию и зачастую приводят лишь к минимизации налогообложения транснациональных корпораций. Такая финансовая и налоговая инженерия размывает традиционную статистику прямых иностранных инвестиций и затрудняет понимание подлинной экономической интеграции".
Согласно данным исследования, за последнее десятилетие с начала глобального кризиса (точка отчета - 2009 г.) фиктивные глобальные ПИИ выросли с $7 до $15 трлн (это уже сравнимо с ВВП США, который составляет $20,4 трлн), в то время как суммарный показатель ПИИ увеличился с $24 до $38-40 трлн. Таким образом, удельный вес фиктивных инвестиций существенно подрос: с 30 до почти 40%.
Если с задачами собственников фиктивных инвестиций все более-менее ясно (не платить налоги или уменьшить размер фискальной нагрузки), то мотивации стран-получателей могут существенно различаться. Например, это может быть осознанная политическая стратагема, направленная на сбор сопутствующих выгод в виде регистрационных платежей в местные бюджеты, налоговых и юридических консультаций, заработной платы местным жителям, задействованным в управлении корпоративными оболочками. В странах Карибского бассейна такие поступления являются одними из ключевых источников формирования регионального ВВП, наряду с туризмом.
В Ирландии, где ставка корпоративного налога была снижена с 50% в 1980-х до 12,5% в настоящее время - это попытка "зацепить" реальные финансовые потоки и хотя бы частично трансформировать фиктивные инвестиции в реальные.
Накопившиеся за последние годы налоговые лазейки в законодательстве Ирландии и Нидерландов произвели на свет самый агрессивный вид фискального планирования, когда все силы направлены на создание запутанной сети финансовых транзакций между этими двумя странами, что позволяет не только существенно уменьшить фискальную нагрузку, но и вывести чистый финпоток на карибские юрисдикции (тихие гавани). На сленге данная схематехника получила название "двойной ирландский виски с голландским бутербродом".
Падение ставок
У международного структурирования есть один несомненный позитивный эффект. Оно заставляет страны включаться в гонку снижения налогов: начиная с 1990-х средняя ставка налога на прибыль сократилась с 40 до 25%. Каждая страна пытается сохранить свой инвестиционный ресурс у себя дома. Но это не всегда удается. Слово авторам доклада: "Глобализация создает новые проблемы для макроэкономической статистики. Сегодня транснациональная корпорация может использовать финансовую инженерию, чтобы разместить значительные суммы финансовых средств по всему миру, легко переместить прибыльные нематериальные активы или продавать цифровые услуги из налоговых убежищ без физического присутствия".
В мировой истории есть уникальный опыт Ирландии, когда ВВП страны в 2015-м вырос на 25,6% в долларовом эквиваленте за счет перенесения в эту страну нескольких транснациональных корпораций, включая и их права на интеллектуальную собственность.
Возвращенные деньги
Украина во всей этой истории выглядит как один из активных получателей вторичных фиктивных инвестиций, которые уже были первично обработаны в офшорных юрисдикциях. Подтверждается это достаточно просто, нужно всего лишь раскрыть статистические данные по объемам ПИИ в нашу страну: на первых строчках числятся инвесторы из Кипра и Нидерландов.
По данным неправительственной организации Tax Justice Network, наша страна вошла в десятку государств с самым большим оттоком капитала по состоянию на 2011 г. За 20 лет независимости из страны было выведено $167 млрд. Для сравнения: из Кувейта - $496 млрд, а из Казахстана - $138 млрд. Примерно $30-40 млрд добавилось в эту сумму в результате бегства элит времен Виктора Януковича. Таким образом, на западных юридических оболочках в разное время оказалось до $200 млрд украинских денег. Часть из них была заведена в свое время обратно в страну в виде кредитов нерезидентов и прямых инвестиций в акционерный капитал. Часть была вложена в западные материальные активы, политические циклы в Украине и банально проедена под шампанское Dom Perignon и звуки национального гимна с ряжеными "индейцами" на западных курортах.
Кроме того, Международная ассоциация дипломированных сертифицированных бухгалтеров (АССА) предприняла попытку определить уровень теневой экономики в мире. Данные АССА показали, что наша страна занимает "почетное" третье место в списке государств с самым высоким уровнем теневой экономики: более 45% от официального показателя ВВП. В этом антирейтинге нас обогнали лишь Нигерия (48%) и Азербайджан (67%).
Уровень тенизации, как правило, очень хорошо коррелирует с параметрами фиктивных инвестиций. Вторые являются производной величиной от первого.
В последние годы приток ПИИ в Украину сократился до $2-2,5 млрд, а по итогам первого полугодия 2019-го их размер составил $1,3 млрд.
Сокращение ПИИ в нашу страну за последние годы можно объяснить не мифической утратой интереса со стороны иностранных инвесторов к нашим активам, а банальным сокращением свободных денежных потоков, которые отечественные ФПГ могут вывести и завести обратно в страну уже под видом фиктивных инвестиций.
Фиктивное целеполагание инвестиционной деятельности практически никогда не учитывалось нашими статистическими и правительственными институциями, что в конечном итоге и приводило к неправильной расстановке акцентов дерегуляции и налоговой политики, которые должны были стимулировать приток ПИИ в страну, но на практике ни разу не срабатывали, кроме периода 2005-2008 гг. Если большая часть иностранных инвестиций фиктивная и представляет собой лишь освобожденный от налогообложения финансовый поток, влияние такого инструмента на экономику носит весьма специфический характер и любые попытки стимулировать его исключительно с помощью фискальных мер изначально запрограммированы на провал.