Война переходного типа. Восемь выводов из восьми месяцев

Насколько правомерно говорить об уроках российско-украинской войны сегодня, пока она продолжается? Восемь месяцев – достаточный срок для того, чтобы сделать определенные выводы относительно характера этой войны, ее основных черт и определенных особенностей.

Все пошло "не так"

Безусловно, эта статья не претендует на всеобъемлющую. На войне каждый солдат или офицер видит преимущественно довольно узкий участок фронта и наблюдает только один из сегментов операции или боя. Тем более, представитель каждого из родов войск видит войну по-разному.

Представленные заметки – нечто вроде обобщений на основе личного опыта службы и участия в боевых действиях. Они очень субъективны и неполны. Это, так сказать, размышления вслух человека, не претендующего на статус "военного эксперта".

Начнем с того, что российско-украинская война существенно отличается от войн конца ХХ-начала ХХІ веков по своей интенсивности, масштабности, применению всех видов конвенционного оружия и, главное, – уровню вовлечённости мировых игроков и влиянию на международную безопасность.

Более того, она стала проверкой ряда теорий о характере будущих войн. Одни из теоретиков указывали, что войны будущего будут носить преимущественно "гибридный" характер и сочетать конвенционные военные действия с активным использованием прокси-войск и информационно-психологических операций. Другие готовили о сетецентрических войнах, где преимущество будет на стороне тех, кто сумеет объединить военные объекты (прежде всего – боевые единицы и системы управления) в единую информационную сеть. К тому же большинство сходилось на том, что современные войны будут носить быстротечный характер и указывали на высокий уровень интеграции национальных экономик в глобальное пространство, благодаря чему применение различных санкций и ограничений должно стать серьезным препятствием для страны-агрессора.

Все "пошло не так". Новейшие технологии и новое оружие, конечно, повлияли на характер боевых действий и их интенсивность, однако, как и во время Первой и Второй мировых войн, продолжает существовать линия фронта. Успешность действий в обороне определяется ее прочностью и эшелонированность, успешность наступления – созданием преимущества в живой силе и технике. И по-прежнему действует правило boots on the ground, то есть территория захвачена или освобождена, когда на нее ступила нога пехотинца.

Российско-украинская война опровергла теорию о скоротечности современных войн. Она длится уже более 250 дней и приобретает черты классической войны на истощение.

Бои за города играют немаловажную роль, однако вследствие недостаточного уровня урбанизации основные боевые действия, как и прежде, происходят в сельской местности, и смыслом тех или иных операций является занятие условной Ивановки или Александровки с целью получения контроля над логистическими маршрутами и коммуникациями.

Использование Starlink усилило коммуникационные возможности ВСУ, однако так и не превратило эту войну в сетецентрическую.

Опыт войны уже изучают военные в разных странах и, безусловно, будут делать из нее выводы и предпринимать конкретные шаги, направленные на усиление обороноспособности. Очевидно, что изменения ждут основных стратегических документов, уставов. Подвергнется коррекции также и политика стран в отраслях обеспечения энергетической, экономической и продовольственной безопасности, будут скорректированы меры защиты гражданского населения.

Война переходного типа

Итак, какие можно сделать предварительные выводы?

Первый. Несмотря на широкое и массовое применение новых видов вооружений, в частности беспилотных летательных аппаратов, средств радиоэлектронной борьбы, гиперзвуковых и крылатых ракет, кибероружия, российско-украинскую войну в определенном смысле можно назвать войной переходного типа. Большинство образцов вооружений, используемых в боевых действиях – танки, бронированные боевые машины, самолеты, артиллерия, не говоря уже о стрелковом оружии – созданы и приняты на вооружение в 60-70 годах ХХ века. Младшие образцы порой являются просто их модернизацией той или иной глубины. Более того, существенные потери техники российской стороной заставляют ее расконсервировать образцы времен Второй мировой и ранних послевоенных времен. Постепенный процесс насыщения ВСУ новыми западными видами вооружений, в первую очередь артиллерией и бронетехникой, позволил существенно изменить баланс в пользу Украины. Новые образцы орудий и РСЗО и новые типы боеприпасов продемонстрировали бОльшую эффективность по сравнению с советскими. Однако подавляющая часть западных вооружений – это тоже ХХ век. Но в этом процессе безусловно радует, пусть и под давлением внешних обстоятельств, курс на практическую гармонизацию Украины с НАТО в области вооружений.

Второе. Наличие дальнобойной артиллерии, активное использование ракет и дронов-камикадзе размывает понятие тыла как такового. Даже расположенные на значительном отдалении от линии фронта военные объекты и объекты гражданской инфраструктуры могут стать жертвами точечных ракетных атак с соответствующими последствиями. Это выдвигает новые требования к пунктам дислокации воинских частей, пунктам управления, складам, другим военным объектам и их защищенности.

Третье. Использование высокоточного оружия не позволяет избежать жертв среди гражданского населения. Более того, Россия применяет стратегию террора в отношении городов и сел, разрушая инфраструктуру и нанося жителям страданий в надежде сломить их волю к сопротивлению – точно так же, как это делала нацистская Германия. Следовательно, в полный рост встала проблема возрождения того, что называется гражданской обороной – комплекса мер по защите и подготовке населения, в частности, к использованию оружия массового поражения. Это включает в себя развитие сети бомбоубежищ и укрытий. Соответственно, растут требования к устойчивости гражданской инфраструктуры, значительная часть которой также используется военными.

Четвертый. Эффективная логистика была и остается основой боеспособности армии. Однако своевременное обеспечение боеприпасами, проведение ремонта техники, вещевое и пищевое обеспечение солдат – это только часть задач, которые должны решаться службой тыла. Значительная часть жизни солдата на войне – это обустройство повседневного быта. Условная рота или батарея нуждаются не только в горячей пище, но и в достаточном количестве питьевой и технической воды, создании условий для мытья личного состава и стирки одежды.

В Украине определенная часть потребностей обеспечивается за счет волонтерской помощи. Волонтерство – это, безусловно, гражданский подвиг, но армия не может быть столь зависима от граждан. Банальные вещи – например наличие дизель-генератора в подразделении – позволяют решать множество проблем в бытовой жизни солдат, от зарядки до подогрева воды. И это не говоря о пленке, мешках, печках-"буржуйках", переносных газовых плитах и другом оборудовании для приготовления пищи. Иными словами, большое количество мелочей, которые создают комфорт (насколько возможно говорить о комфорте на войне) военнослужащего, и, соответственно, влияют на его моральный дух, должны поставляться централизованно и системно.

Пятый. Связь была и остается нервной системой армии и, соответственно, самой уязвимой ее частью. Активное использование средств радиоэлектронной борьбы давно поставило на повестку дня развитие защищенной связи.

Использование Starlink в украинской армии показало очевидные преимущества этой технологии. Поэтому развитие цифровой защищенной связи и в целом цифровых технологий в армии – одно из перспективных направлений. В то же время следует осознавать, что добрая воля частных иностранных доноров и подрядчиков всегда будет оставаться фактором риска.

Шестое. Возрастает значение разведки для успешного выполнения задач. Использование БПЛА уже повлияло на тактику артиллерии, где акцент делается на точности и мобильности артиллерийских систем. Однако не только спутниковая и аэроразведка важна, но и "традиционна", в частности, агентурная. И российская, и украинская сторона активно используют свою агентуру для выявления целей и корректировки огня. Следовательно, говорить о том, что техническая разведка "убила" агентурную, как утверждали некоторые аналитики, очевидно, преждевременно.

Седьмой. Еще раз встал вопрос подготовки резервистов. Украину в значительной степени спасло то, что у нее был оперативный резерв в лице граждан, прошедших через частичную мобилизацию, участвовавших в антитеррористической операции, служивших по контракту. Впрочем, среди добровольцев, вставших на защиту Родины в первые дни, было немало тех, кто вообще не имел опыта службы в ВСУ или других военных подразделениях, не имел навыков обращения с оружием, тактической медицины, окапывания, не говоря уже о наличии военно- учетной специальности. К сожалению, в былые времена приходилось сталкиваться с формальным подходом к этому со стороны тогда еще военкоматов, когда на сборы и обучение резервистов попадали случайные люди (помню случай, когда отец, уже пожилой человек, пошел вместо сына, чтобы тот не потерял работу). Соответственно, должны быть созданы условия для работодателей, потому что после АТО были случаи, когда работодатели отказывались брать на работу ветеранов, потому что их могли снова призвать на службу.

Восьмое. Создана система территориальной обороны, позволившая в первые дни войны привлечь к военной службе значительное количество людей. Однако под давлением обстоятельств были изменены роль и назначение подразделений ТРО. В настоящее время часть из них используется в качестве обычных пехотных бригад. Но это, в свою очередь, требует совсем других подходов к подготовке территориалов и определенных изменений в организационно-штатной структуре подразделений ТРО, насыщении их техникой и вооружениями, в частности, артиллерийскими, которые позволят выполнять более широкий круг задач.

Уроки войны, конечно, не ограничиваются этими восемью пунктами. Они значительно шире и думаю, что у нас будет немало исследований на эту тему, но уже есть с чего начинать.