Хвастовство голого короля. Чем опасны "хорошие новости" по энергетике
Ответственные за энергетику лица нередко переоценивают достижения. И это может сыграть не в пользу Украины
Одной из самых обсуждаемых новостей на прошлой неделе стало сообщение о том, что компания Укрнафтобурение на 20% нарастила среднесуточную ">добычу природного газа во второй половине 2023 г. В прошлом году государство взяло контроль над этим активом и впоследствии передало его в управление Укрнафты (которая тоже теперь полностью под контролем государства). Согласно утверждению председателя правления Укрнафтобурения Олега Мальчика, среднесуточная добыча выросла именно с начала периода государственного управления активом и до 1 декабря 2023 г.
Звучит вроде бы классно. Но есть "но" и не одно. В апреле 2023 г. суд арестовал корпоративные права компании, а в мае она была передана под управление Укрнафты. Однако, начиная с 1 декабря, компания приостановила добычу газа на Сахалинском месторождении в связи с решением суда, которое аннулировало спецразрешение на добычу по иску Госгеонадр. Из-за этой вынужденной остановки работы страна теряет около 50 млн кубометров газа и свыше 5 тыс. т конденсата ежемесячно. Так что сейчас компания парализована, а менеджмент, как ни парадоксально, хвастается достижениями прошлого (которые, может оказаться, совсем и не достижения).
Второе "но": руководитель Укрнафтобурения говорил о наращивании показателей добычи в течение периода с 12 июля по 1 декабря по сравнению с показателями до национализации и утверждал, что это произошло "благодаря достройке и запуску дожимной компрессорной станции (ДКС)". Достройка означает, что установка началась еще при предыдущем менеджменте, то есть до национализации? Отдельный вопрос соблюдали ли технологический режим добычи, который, в случае нарушений, может отрицательно повлиять на сами скважины в будущем.
Такая себе попытка поиска хороших новостей и достижений…
На фоне этого вспомнились недавние победные заявления от Нафтогаза о том, как впервые удалось пройти зиму только с использованием газа внутренней добычи. И ни слова о том, почему у нас так упало потребление газа — вследствие существенного сокращения промышленного производства, выезда населения, потери территорий… А заявления о наращивании объемов добычи газа госкомпаниями вызвали вопросы у аналитиков (в этом, например, подробно разбирался Владимир Дольник).
А на фоне "победных новостей" о наращивании добычи государственными компаниями и самообеспеченности газом заметна тенденция к падению добычи частными компаниями (-14% в прошлом году). Из-за войны, снижения спроса со стороны промышленности и запрета на экспорт частники практически потеряли рынок сбыта, поэтому не имеют достаточно стимулов для инвестирования в наращивание добычи. Но ведь это не тот вопрос, который нужно рассматривать в разрезе государственных и частных компаний. Речь идет о газе национальной добычи и экономическом росте страны. У нас отсутствует полноценный рынок газа, и фактически ключевым покупателем газа у частников и прайсмейкером является Нафтогаз.
Новости о переоцененных достижениях не редки. Ответственные лица часто распространяли оптимизм, что все хорошо или что будет хорошо, недоговаривая правды. Но в конце концов такая ретрансляция якобы хороших новостей вызывает недоверие, когда становится понятно, что король голый. Еще хуже эффект это имеет в условиях войны, ведь враг внимательно мониторит ситуацию и впоследствии начинает активно использовать несоответствие заявлений фактам для "вбросов" и информационных операций. Уровень недоверия к заявлениям официальных лиц будет расти — и все труднее станет убеждать граждан, например, в неотвратимости хоть и болезненных, но необходимых изменений. А ситуация такова, что болезненных изменений в энергетике в течение следующих лет нам не избежать.
В случае трансляции победных месседжей на западную аудиторию эффект не лучше. Мы каждый раз рисуем прорывные планы и стратегии, но не создаем никаких условий для их реализации, а иногда даже наоборот — отбиваем интерес к инвестированию в энергетику. Не говоря правды, мы закладываем основы презумпции недоверия.
