Вгляд психолога. Как изменился за год президент Зеленский

В отличии от Владимира Путина, Владимир Зеленский постоянно экспериментирует с форматами телевизионных коммуникаций. И продолжает делать это даже во время войны. Традиционная пресс-конференция для нетрадиционного политика – тоже новаторство. После пресс-марафонов, "тридцатки избранных", встречи в ангаре, ночных обращений, ежедневных видео-отчетов, онлайн-встреч, интервью с передовой или с платформы в киевском метро – у нас наконец-то что-то обычное и привычное. И это необычно и непривычно именно для Владимира Зеленского.

Как же ведет себя Владимир Зеленский и чем он подкупает?

Зеленский активно делится своим эмоциональным опытом. И делает это как всегда мастерски и вдохновенно. Тем более, что опыт этот не искусственный, а натуральный, личный, прочувствованный. Владимир Зеленский часто обращаясь к иностранным журналистам апеллирует к своему персональному опыту использует противопоставления личных переживаний. Типа "если ты не воюешь и никого не терял, ты не можешь понять, что происходит и какая это боль" говорит он, обращаясь к мексиканскому журналисту. То есть иностранный журналист не может этого знать, так как сам этого не прочувствовал. И поэтому должен поверить тому, кто это знает, то есть Владимиру Зеленскому. И для иностранной публики Зеленский действительно является эмоциональным проводником в мир трагических чувств, персональных потерь и личного жгучего опыта войны. Такой себе эмоциональный хаб для подключения к источнику переживаний. Словно он и есть тот самый солдат, который защищает страну (и попробуйте только возразить, что это не так!). По уровню чувств, сопереживаний и ощущений это именно так и есть.

Зеленский много говорит о боли и это его персональная боль (наверное). Во всяком случае, невербальное поведение при упоминании о боли очень конгруентно (цельно). Он буквально кривится, произнося это слово. Брови, лицо, тело, интонации – все это отражает боль. Пожалуй никто из украинских политиков не может так целостно и полно проявлять свои эмоции (не берем Тимошенко, ее феномен лицедейства и влияния все еще не изучен). Особенно эмоции, связанные со страданием. Тем более, что сейчас украинцы чувствуют именно это, и именно это они видят в своем президенте. Парадокс роли состоит в том, что человек, десятилетиями чувствовавший и отыгрывавший чужой смех и сарказм, теперь наконец-то может прочувствовать чужую боль. И сделать ее своей. И отыграть без всякой игры и лицедейства.

Глядя на внимательный и сочувствующий взгляд иностранных журналистов, я вижу, что Зеленский как Искренний Президент (это новаторство в современной политике) способен ошеломлять. Его эмоции и вдохновение настолько не похожи на все, что способна предложить современная политика, что это просто сбивает с ног и превращает людей в адептов искреннего и уставшего президента искренней и уставшей страны, ведущей неравную войну с новым абсолютным злом.

В матрице готовности и способности влиять на международную ситуацию Украина вместе со своим президентом надежно закрепляется в квадранте готовой к изменениям, но не способной к их реализации. Мы готовы менять международные правила и договоренности, готовы разрушать устаревшие институты, критикуя их бюрократичность и слабость, своим сопротивлением демонстрируя ошибочность самых просчитанных прогнозов. Мы готовы ко всему этому, но у нас нет для этого сил и средств. Поэтому наша готовность совпадает с нашей неспособностью. И мы призываем мир к помощи и просим оружия, не имея возможности обеспечивать себя самостоятельно.

Иная ситуация складывается у традиционных "тяжеловесов" международной политики – США, Германии, Франции. Они способны создавать союзы и сообщества, вливать огромные деньги и вводить санкции, собирать коалиции и вводить ограничения, но не готовы делать это быстро и решительно, не считаясь с затратами. Традиционная "глубокая обеспокоенность" в восприятии миллиардов людей превращается в однозначный признак политической импотенции. Им необходим щит между агрессивным злом и своим спокойным миром в виде самотверженных самоубийц (это мы, да-да). На этом фоне агрессивный Трикстер в образе Зеленского становится новым Че Геварой. "Будьте реалистами! Требуйте невозможного" говорил пламенный коммунистический убийца. Тот же лозунг заявляет и реализует Владимир Зеленский. Невозможные ранее Patriot и Leopard становятся реальными силуэтами украинских пейзажей. Сотни единиц современного и секретного вооружения и сотни тысяч современных и секретных боеприпасов. Не говоря уже о массе вагонов долларов для поддержания убитой агрессором и собственным неразумным управлением экономики Украины.

Квадрант готовности и способности к изменениям занимает пока только одна Россия. Будучи представленной во всех приличных содружествах и обладая огромной военной и политической мощью, она демонстрирует и готовность, и способность к разрушению. Что она и делает, уничтожая нашу энергетическую инфраструктуру, разрушая наши города и убивая наших граждан. Абсолютное зло в точке абсолютного воздействия.

Фактически война и страдание – это звездный час Зеленского. Звездный час комика, наконец-то обретшего способность сыграть самую глубокую трагедию. И как сыграть! Простите мне этот пассаж. Я не глумлюсь над нами и нашей трагедией. Да и над Зеленским тоже. Я вообще не люблю глумиться. Я люблю созерцать глубину чувств, даже если эту глубину способна дать только игра. Я люблю вскрывать скрытые мотивы и направленности. Чем и продолжаю неустанно заниматься.

Можно сказать, что Владимир Зеленский, практически утративший все свое политическое величие к началу 2022 года, сейчас взорвался как сверхновая звезда. И вся пресс-конференция стала абсолютным бенефисом человека, которого иностранные политики ранее рассматривали исключительно как маргинального трикстера-однодневку. А теперь он стал тем, кто обретает международное влияние ужасающего масштаба. Он способен называть добром и злом то, что другие не решаются обозначить. Такого влияния (не исключаю, что оно будет не более протяженным, чем у Греты Тумберг в свое время) сейчас нет ни у одного политика. Да и у не политика тоже. Господи, где бы был сейчас рейтинг президента Зеленского, если бы не идиотизм президента Путина?

И всю эту прекрасную картину портит лишь один маленький момент, которые (как мне кажется) демонстрирует, что никаких кардинальных изменений в структуре личности героического президента на самом деле не произошло.

Этот момент, такой незаметный для иностранных журналистов, не очень знакомых с украинской спецификой – это неуклюжий вопрос журналистки "5 канала" Анны Рыбалко. Неуклюжий не потому, что неуместный, а потому, что непрофессионально сформулированный. Это было прикрытое вопросом обвинение. Обвинение в том, что украинцы не были предупреждены о вторжении, о том, что президент до вторжения занимал совершенно противоположную позицию по отношению и к самой вероятности вторжения, и к западным партнерам. Был в вопросе и заброс в сторону "неудачника" Баканова, провалившего всю работу СБУ, и про лишение "5 канала" вместе с "Прямим" и "Еспресо" право на участие во всеукраинском информационном марафоне и что-то еще, о чем ей не дали спросить, тупо забрав микрофон.

И вот такой момент мигом убирает все трагическое очарование президента Зеленского и демонстрирует его истинное (во всяком случае, я так считаю) лицо. Здесь важно отметить, что президент Зеленский, не смотря на свой заоблачный рейтинг, не смотря на свой доступ к самым прямым рычагам управления мировой политикой, не смотря на перенесенные личные страдания все так же остается человеком, болезненно воспринимающим критику, зацикленным на признании своей роли, ищущим признания и подтверждения статуса, утверждающим свое персональное "Я" в сфере коллективных достижений.

Сталкиваясь с критикой и обвинениями, Владимир Зеленский теряет контроль и рождает ответы, которые скорее дискредитируют его, чем усиливают (хотя это зависит от отношения зрителя). Он начинает вспоминать "попередника", снова акцентировать внимание на своем отличии от него, утверждает что именно он уничтожил российское присутствие в парламенте (что, на самом деле, не сделано, а то, что сделано, делалось не им, а народными депутатами – это уже о реакции присвоения, которая Владимиру Зеленскому весьма свойственна), именно он уничтожил российские телеканалы (что правда) и именно он уничтожил украинских олигархов (в это момент один из них сидит прямо перед ним в 5 метрах, а остальные продолжают распоряжаться своим имуществом, в том числе медийным). В общем, вдохновляющая и искренняя (я в это верю) роль оказывается мгновенно уничтоженной одним единственным вопросом.

Став самым известным и почитаемым политиком мира Владимир Зеленский не перестал быть человеком, жаждущим славы, почета и почитания. Он все так же испытывает гнев и раздражение по отношению к бывшим соперникам и этот год страданий совершенно этого не убрал. Он все так же склонен к присвоению себе коллективных заслуг и маленький толчок позволяет выплеснуться тому содержимому, которым наполнен самый искренний (без сарказма) и самый уважаемый политик в мире.

Именно поэтому я так люблю профессиональных журналистов, умеющих задавать острые и неудобные вопросы. Потому что они делают мир понятным, вскрывая суть политиков и сущность политики. Даже если для этого необходимо разбивать хрустальные образы розовых политических пони. А всякие там совместные сопереживания и чувства единения с самым лучшим человеком в мире лучше оставить для групповой или индивидуальной психотерапии. Потому что когда этим начинают заниматься неподготовленные люди, да еще и при стечении иностранных гостей, получается какой-то шабаш.

И да, мне не нравится Зеленский. Как не нравятся политики вообще. Потому что люди должны любить свою страну больше, чем своего политика (не только президента). Потому что политики должны меняться, а страна – нет.