"Зерно не платит". Как новая стратегия Шмыгаля может стать проклятием для Украины

Именно такой тезис сейчас фигурирует под номером один в его программе экономического развития.

Большое видится со стороны.

Горе тем странам, которые не способны слышать своих пророков и в которых не созданы институции, способные прогнозировать потенциально опасные риски развития, вызванные уже формирующимися диспропорциями. К сожалению, нынешние политические "элиты" не замечают скрытой пока истины: мы стоим на пороге возникновения рисков, которые могут при их быстротечной активации стать причиной утраты государственного суверенитета.

Ресурсное проклятие – именно так называют состояние стран, которые понадеявшись на богатые недра или пользующиеся спросом монотовары, утратили тонус национальной экономики и в результате оказались у разбитого корыта.

Сырьевое проклятие характерно для стран, которые специализируются на добыче полезных ископаемых, например нефти, производстве промежуточных товаров, например сельскохозяйственных, выпуске монопродуктов, например металла.

Если при власти в стране находятся люди, понимающие опасность скрытых рисков, то они должны понимать, что:

• невозобновляемые природные ресурсы рано или поздно закончатся;
• цены на сырье подвержены цикличным колебаниям и резко снижаются в периоды мировых кризисов;
• ставка на производство монотоваров, исходя из местных абсолютных конкурентных преимуществ, может принести рост благосостояния на среднесрочном интервале, но обречена на поражение в долгосрочном временном горизонте.

Основная причина сырьевых рисков: ориентация на монопроизводство с убывающей отдачей и неправильное применение теории сравнительных преимуществ.

Данная теория, была сформулирована еще в XIX в. английским экономистом Давидом Риккардо и говорит о том, что торговля выгодна не только в случае ее базирования на абсолютных преимуществах, но и на использовании относительных.

Применительно к Украине – этот капкан бедности выглядит следующим образом: раз у нас благоприятные условия для сельского хозяйства, то у нас есть абсолютные преимущества в этой отрасли по сравнению с другими странами, поэтому мы будем концентрироваться на производстве кукурузы, зерна и подсолнечного масла, то есть сырьевых монотоваров с убывающей отдачей.

Но в отличие от товаров с высоким уровнем добавленной стоимости, на выпуске продукции сельского хозяйства нельзя получить эффект от масштаба.

Так, при производстве легковых автомобилей, увеличение объемов производства приведет к уменьшению издержек, а в аграрном секторе и добыче полезных ископаемых — наоборот: каждая дополнительная тонна пшеницы или новая тонна добытой руды требует все новых затрат: плодородные почвы исчерпываются, запасы истощаются.

К чему могут привести подобные нашим дисбалансы в развитии?

До 1960 г. экономика Сомали опережала качественные параметры Южной Кореи. Но последняя, благодаря ставке, сделанной на развитие творческой и инновационной экономики (правда, перед этим, была реализована независимая промышленная политика), сумела вырваться из порочного круга абсолютных и относительных преимуществ в виде дешевой рабочей силы и ставки на сельское хозяйство, а Сомали продолжает их поиск в таком увлекательном занятии, как "ловля" чужих танкеров.

Долгое время курсовая стабильность гривни "покупалась" не эффективностью нашей экономики и ее инвестиционной привлекательностью, а ростом экспортной выручки от продажи сырья, металла и аграрной продукции.

Как эта болезнь сказалась на состоянии здоровья украинской экономики, можно увидеть в результате применения так называемой теоремы Рыбчинского (экономист из США). Она гласит, что в случае появления возрастающего фактора производства, интенсивно будут развиваться те отрасли экономики, где этот фактор является преобладающим. В этой модели нет места отраслям, обеспечивающим потребности внутреннего рынка, они просто не могут выдержать конкуренцию за ресурсы и деньги с "факторными" направлениями развития. Нет в ней места и сложному машиностроению, не говоря уже об инновационных направлениях.

Мало кто заметил, но накануне войны произошло знаковое событие — удельный вес продовольствия и сельскохозяйственного сырья в структуре нашего экспорта, вполне возможно, впервые в истории превысит 50% от общих экспортных потоков. Это апогей нынешней экономической политики, которую красиво упаковывают в термин "зерно и мозги". За последние годы мы видим стремительный взлет кривой "продовольствие и сырье" и такое же стремительное падение кривой "машины и оборудование". Маркерным здесь можно считать 2005 г., когда эти две кривые совпали в одной точке — 13% в структуре экспорта у каждого направления.

В течение короткого периода (до 2008 г.) рост машиностроительного экспорта превышал сельскохозяйственный, но после глобального финансового кризиса, начиная с 2009-го, ситуация кардинально изменилась: Украина встала на путь деиндустриализации и параллельного наращивания сырьевого аграрного вала. В 2021-м продукция машиностроения в общей структуре экспорта у нас составила всего 7%, сократившись почти вдвое, по сравнению с 2005-м.

Зато аграрный вал возрос до 48%, увеличившись к упомянутому периоду почти в четыре раза!

Сегодня, важнейшие статьи нашего экспорта – это зерно и подсолнечное масло. Мы уже давно не в десятке стран мира по выплавке металла, пропустив вперед даже Вьетнам.

И эта ситуация возникла еще до войны

Сегодня наше экономическое благополучие – это 70-80 млн т зерна и 6-7 млн то подсолнечного масла. Из страны, производящей ракеты и самолеты, мы превратились в страну – маслобойку и страну – кукурузное поле.

А теперь представим, что в ближайшее время закончится "зерновой век".

Не смотря на то, что нас убеждают в "вечности" спроса на продовольствие, не стоит забывать, что законы мировой экономики действуют неумолимо: высокие цены и спрос приводят к развитию альтернативных технологий и последующему циклическому обвалу. Что это будет, мы пока не знаем: или развитие альтернативных способов производства, или появление модифицированных заменителей, или появление новых мировых игроков (сейчас активно обсуждается идея превращения Африки в мировую "житницу", во всяком случае, Китай уже сделал свою аграрную ставку на Черный континент). Но это обязательно случится. Если не через год, то через пять. Или раньше. Или позже.

И тогда Украина может столкнуться с колоссальными рисками, когда цены на зерно и подсолнечное масло резко снизятся, а возможностей возродить национальную промышленность уже не будет.

Нечто подобное произошло когда-то с Речью Посполитой: если в XVII в. голландские купцы кланялись шляхтичам и в Польше печатали гравюры "зерно платит", то в XVIII в., после открытия новых международным торговых маршрутов, кланялись уже сами шляхтичи, а на гравюрах начали писать: "зерно не платит".

Похожая ситуация наблюдалась и в Египте в XIX в., когда местный правитель Исмаил-паша привлекал огромные внешние займы, пользуясь благоприятной мировой ценовой конъюнктурой на хлопок. Но гражданская война в США закончилась и вместе с ней, на рынке появился хлопок из южных американских штатов, обваливая ценовые котировки. В результате чего Египет фактически перешел под прямое управление внешних кредиторов ("комиссия хедивского долга"), с "европейским кабмином" и контролем за долгами страны, таможней и налоговой со стороны иностранцев.

Наши "политические элиты" слишком жадные и чрезмерно нацелены на получение сиюминутной выгоды. Они заинтересованы лишь в том, чтобы засеять рапсом, кукурузой, пшеницей или подсолнечником, очередную сотню тысяч гектар пашни и репатриировать полученные миллиарды на свои оффшорные счета. Они как польские шляхтичи готовы сдать страну в аренду, чтобы беззаботно проигрывать "в картишки" в Куршевеле будущее своей страны на вечеринках с гимном, ряжеными и бутылками шампанского, стоимостью каждая как десять минимальных пенсий в их стране.

Когда наступит время Х и зерно перестанет "платить", у них и их семей есть запасные аэродромы за границей. Но сможет ли ставшая в один миг системным банкротом 40-миллионная страна сохранить себя?

Мы как никогда близки к построению крайне неустойчивой сырьевой экономики с валютой, больной "голландской болезнью".

И как никогда близки к пониманию, что стоим, по сути, над пропастью.

Публикуется с согласия автора: оригинал