Как Москва теряет стратегического союзника
26-27 февраля в Иране состоялись выборы в Исламский консультативный совет (парламент, меджлис) и Совет экспертов. В первую очередь, следует расшифровать, какие функции выполняют данные органы власти. 290 парламентариев отвечают за разработку законопроектов, бюджета страны, ратификацию международных соглашений. Кандидатов в парламент, как и в Совет экспертов и президенты утверждают 12 членов Совета стражей конституции. Квота на половину состава Совета стражей принадлежит президенту, а вторая - парламенту, а также у него есть право наложить вето на законы междлиса и вносить изменения в конституцию. Высшего лидера страны (главное лицо в Иране) на пожизненный срок избирают 88 богословов из Совета экспертов (муджтахидов). Выборы в последний в свою очередь проходят раз в восемь лет. Вот такой вот круговорот власти в Исламской республике Иран.
Как видно, Совет экспертов представляет для нынешнего Высшего лидера аятоллы Али Хаменеи огромную ценность, т.к., как считается, что новый состав этого органа должен утвердить преемника 76-летнего отца нации.
Однако результаты выборов представляют угрозу планам аятоллы. В частности, в Тегеране сторонники президента и бывшего умеренного консерватора Хасана Рухани (второго лица в Иране) взяли 15 из 16 мандатов в Совет экспертов. Кроме него, в Совет прошел влиятельный политический лидер Али Акбар Хашеми Рафсанджани, на которого ополчился Хаменеи за поддержку оппозиции 7 лет назад во время массовых протестов против фальсификации выборов. Теперь из 88 богословов 15 представляют реформаторов и умеренных консерваторов, объединившихся в пику опостылевшему ультраконсерватизму. Ошеломительного успеха реформаторы достигли и на выборах в меджлис в Тегеране, взяв все 30 мандатов. В общем же, они получили треть депутатских мандатов - 79, консерваторы - 106, а остальные 44 достались независимым кандидатам, за которых, очевидно, теперь будет вестись битва между двумя силами. И тут важно учесть такой весомый фактор как фальсификация, которая свойственна государствам, где правят "не вполне демократичные" режимы.
В то же время, как пишет в своей колонке для Al-Jazeera профессор иранских исследований и сравнительного литературоведения в Колумбийском университете в Нью-Йорке Хамид Дабаши (Акоп Кеворкян), явка на выборах составила 60%, если "можно верить официальным данным органов Исламской республики". И если это реальные цифры, то, по его мнению, 30-40% иранцев отказались признать, что вышеупомянутый Рафсанджани может стать потенциальным новым Высшим лидером. Кроме того, Дабаши приходит к выводу, что пока консерваторы и реформаторы воюют: первые называют вторых агентами империализма и теми, кто поддерживает антииранские санкции, а вторые первых - воинственными ретроградами; среди иранских избирателей растет недовольство этой грызней и, по сути, оно созрело для альтернативы - своего рода третьей силы. Колумнист убежден, что и консерваторы, и реформаторы потеряли на этих выборах, при этом вторые об этом еще не знают. Они потеряли электорат, который не интересует пустословие, а потому такой избиратель не пошел голосовать - в том числе и сам профессор, как он признался. "Уставшие престарелые реформаторы" не могут пока использовать потенциал, для нового витка спирали развития иранского государства и общества.
В принципе, его результативное турне по странам Европы сразу же после отмены санкций показало, что в лагере реформаторов это прекрасно осознают и уже начинают действовать. Прошедшие выборы предоставляют им возможность выйти на новый уровень и добиться лучшего результата на следующих, подготовив заблаговременно почву для этого.
При таком раскладе нельзя упомянуть и другую составляющую нынешней и будущей бурной активности Ирана в странах Запада - это сотрудничество с Российской Федерацией в регионе. Союзничество двух стран, в частности, в Сирии, сталкивается с серьезным препятствием (и проигрывает, стоит заметить) - амбициями раскрепощенного (отмена санкций) Тегерана, который проводит масштабную интервенцию на рынке нефти, представляя тем самым серьезную угрозу для Москвы, теряющей постепенно этот самый рынок. При этом ранее уже Россию потеснила Саудовская Аравия. То, что никакие поставки российского оружия не столкнут Тегеран с намеченного пути - это уже состоявшийся факт, не только декларируемый первыми лицами Ирана, но и демонстрируемый с помощью конкретных действий. Из последних - это отказ заморозить добычу нефти на уровне январских объемов, о чем уже ранее писала "ДС".
Кроме того, вскрылся еще один важный момент в этой эпопее с военным сотрудничеством Тегерана и Москвы в Сирии. Курдский Rudaw со ссылкой на израильский "Канал 2" сообщил, что Хаменеи и Рухани решили вывести 2,5 тыс. иранских спецназовцев - бойцов Корпуса стражей исламской революции, присутствие которых в Сирии Тегеран, конечно же, отрицал. Иран лишь подтверждал, что сирийскому президенту Башару Асаду помогают его военные советники, которых - 700 человек - к слову, Хаменеи и Рухани приняли решение пока оставить. Боевое ядро же теперь составят члены шиитского движения "Хезболла", которых подкармливает Иран. Потери иранцев в сирийском конфликте составили порядка 160 человек. Однако вряд ли гибель солдат, а прежде всего нескольких генералов и других высоких чинов, послужила причиной такого решения. Многие связывают его с наступившим в полночь 27 февраля перемирием в Сирии, но ведь та же Москва свою активность не уменьшила, предварительно подчеркнув, что боевики "Исламского государства" и местной "Аль-Каиды" - "Фронт ан-Нусра" - исключаются из соглашения о режиме прекращения огня.
Поэтому данный шаг иранских первых лиц объясняется многоуровневым поиском компромиссов с Западом. Дальнейшее участие в мероприятиях России, которые направлены на эскалацию в Сирии, чревато негативными последствиями. В условиях, когда Иран, только начав выходить из-под санкций, усиленно осваивает экономическое международное поле, нельзя перечеркнуть перспективы. А значит Тегеран и далее будет дистанцироваться от России, причем еще более активно после выборов, которые, к слову, также входят в эту многоуровневую систему. Такая позиция Ирана существенно ослабит влияние Москвы на сирийские процессы и на регион в частности, да и не в меру воинственная риторика иранских теократов, вероятно, обретет более мягкие формы и постепенно сойдет на нет.
