Россия не Казахстан. Почему Путин не сможет уйти из власти живым
В Кремле пристально наблюдают за "трансфертом" власти в Казахстане, пытаясь понять, смогут ли сами провернуть нечто подобное. Конечно, Владимир Путин еще не просидел у власти и 30 лет, а некоторые правители настолько, скажем так, привержены идее служения своему народу, что готовы править им даже из состояния комы, вот как до недавнего в Алжире.
Вместе с тем представляется, что российскому автократу не удастся уйти подобным комфортным образом. Ведь, если взглянуть на тот ущербный и все же политический диалог, который велся в российском истеблишменте последние годы, можно заметить — на данный момент все планы транзита Путина на какую-нибудь почетную, пусть даже и в значительной степени контролирующую должность отложены в долгий ящик. Никакой либерализации тоже не предвидится — Кремль, нередко, кстати, используемый втемную группировками силовиков и их клиентами из бизнеса, добивает остатки иностранных инвестиций в страну. При этом так называемые "системные либералы", в особенности те из них, кто занимает формальные государственные должности (такие как Сергей Кириенко, Антон Силуанов, Эльвира Набиуллина), перестали чем-то отличаться от условных консерваторов, а часто находятся в подчиненной роли.
Этим и очень многим другим Россия отличается от Казахстана, причем нередко самым парадоксальным образом. В частности, тем, что РФ гораздо менее эффективна, нежели Казахстан, даже как авторитарное государство, хотя, казалось бы, с ее традициями реакции, десятилетиями нахождения у власти держиморд, уж в этом должна была бы обставить свою бывшую колонию, при всех сопутствующих случаю мифах государство довольно юное. Как же так произошло и почему Путин и его окружение воспринимают поступок Назарбаева без энтузиазма?
Прежде всего стоит напомнить, что с 2014 г. сами по себе отношения между Россией и Казахстаном циклически охладевали. Как и Беларусь, а также другие страны так и не превратившегося в Евразийский Союз ЕврАзЭс, Казахстан не поддержал захватнические авантюры РФ. Более того, агрессия Москвы и сопутствующие заявления российских деятелей с намеками в сторону южного соседа (речь, разумеется, о северных провинциях Казахстана) подтолкнули Астану к осторожному поиску путей выхода из-под сени непредсказуемой и выдавливаемой в изоляцию бывшей метрополии. Вряд ли в Кремле забыли о заявлениях Назарбаева в ходе мероприятий Тюркского совета о фактической блокаде Астаной и Минском приобретения ЕврАзЭС политического измерения (наделения надгосударственных органов реальной властью). А в особенности о возмутившем российских пропагандистов переходе на латиницу.
В свою очередь, в Казахстане стали всерьез относиться к модернизации (читай, усилению) вооруженных сил, а также начали долгосрочный флирт с Соединенными Штатами для начала в сфере военной логистики. Между тем именно последнее (кроме необходимости чем-то поделиться с Ираном, издерганным предательской по отношению к союзнику политикой РФ в Сирии) вынудило Москву на соглашение по разделу Каспия, ограничивающее возможности размещения в приморском регионе военных баз третьих стран. Впрочем, при известной политико-дипломатической ловкости рук Астана и другие столицы прикаспийских стран отнюдь не связаны этой договоренностью (и, кстати, уже можно отметить появление американцев даже в совершенно закрытом Туркменистане, пока в сфере здравоохранения). Само же ЕврАзЭС, во многом являющееся плодом усилий Нурсултана Назарбаева, застыло в своем развитии до степени введения ограничивающих торговлю мер и актуализации "союзного государства" с Беларусью", притом что отношения Минска и Москвы стали развиваться по кальке нагнетания напряжения между Москвой и Киевом в начале нашего десятилетия.
Иными словами, в отличие от Ирана Хаменеи или Венесуэлы Мадуро, Казахстан не вызывает у кремлевской элиты каких-либо теплых чувств, а своим маневром Назарбаев, скорее всего, дополнительно подчеркнул различия, способные приобрести качество непреодолимых. Однако, казалось бы, почему Путину не поступить подобным образом, отступив, в некоторой форме, в тень и заслужив тем самым аплодисменты наивной части западных обозревателей и тех "российских либералов", которые все никак не могут выбрать между севрюжиной и конституцией, да и сами обманываться рады?
Во-первых, в 2007–2008 гг. Владимир Владимирович, как поговаривают, убежденный все еще влиятельными представителями ельцинского клана (сегодня их влияние если не сведено к нулю, то заметно сократилось), уже оставлял президентскую должность. Разумеется, многие считали и считают тогдашнюю рокировку обманом простодушных, но это не совсем так. К примеру, управление целыми секторами экономики оказалось вне досягаемости Путина, несмотря на резервирование за премьером существенных полномочий, в том числе и в сфере контроля над силовиками. Скандал в минобороны вокруг министра Анатолия Сердюкова и его тогдашней любовницы (с лета прошлого года — супруги) Евгении Васильевой, ведавшей поставками ведомства, которой министр и впрямь сделал немало для модернизации ВС РФ, был инспирирован как раз сторонниками возвращения Путина к власти. Некоторая склонность Медведева к сотрудничеству с Западом, появление вокруг него собственной клиентелы (скажем, фактический союз с Владиславом Сурковым) и многое другое напугало Путина до степени слома общественного мнения и возвращения к власти через подавление протестов против фальсификации выборов в Госдуму. Еще один срок Медведева, при всей карикатурности третьего российского президента, явно завершал путинскую эпоху. Назарбаев практически не сталкивался с подобными вызовами, хотя и приходилось время от времени со скандалом изгонять тех или иных министров и других чиновников, невзирая на родственные связи.
Во-вторых, несмотря на то что тридцатилетие правления Нурсултана Абишевича не было избавлено от проявлений коррупции в высших эшелонах власти (то же тянущиеся годами двусмысленное дело Аблязова и другие случаи), он был и остается рукопожатным в международном сообществе. Как пример, парализовавшее часть валютных резервов Казахстана дело молдавских бизнесменов Стати фактически было разрешено одним визитом Назарбаева к президенту Трампу.
Это не единственный случай. Назарбаев, кроме того, филигранно выдерживал баланс между Китаем, США, Россией и Турцией даже в самые тяжелые моменты (девальвация национальной валюты, массовые протесты против потенциальной скупки земель китайцами). В то же время Путин и его окружение служат сегодня тревожным сигналом в любом служебном сообщении для финансовых и специальных служб всего мира. Даже Европарламент внезапно возмутился вегетарианским по своей сути делом "Мойки Диалог", видимо, потому, что использование российскими государственными и корпоративными мошенниками системы экономических свобод Запада окончательно перешло всякие границы. Выданные недавно ордера на арест российских, французских и африканских коррупционеров, многие годы компрометировавших Международный олимпийский комитет и легкоатлетическую ассоциацию, — еще один симптом отзыва у кремлевского руководства иммунитета. А простой служебный паспорт, как показал случай Сулеймана Керимова (такой как раз мог быть у экс-руководителя ядерной державы или функционера ниже рангом), теперь не может служить гарантией безнаказанности. Путин, как и его фавориты, в особенности относительно новые, вполне осознает, что "натворил дел", поэтому и держится за власть мертвой хваткой. Другое дело, что не все пальцы в этой хватке сегодня принадлежат лично ему, а тот борт, за который он уцепился, является бортом тонущего корабля. В этом состоят, по-видимому, важнейшие отличия современной РФ от РК.
Поэтому, в-третьих, состояние здоровья или влияние придворных группировок с той или иной экономической базой не могли бы принудить Назарбаева, пусть и в такой переходной форме, как пост руководителя Совета безопасности, оставить власть. Назарбаев, в отличие от Путина, не арбитр казнокрадов, а реальный автократический правитель со склонностью к просвещенному абсолютизму и с обостренным чувством многонациональной реальности Казахстана. Сравнительный, в разрезе показателей ВВП на душу населения, график экономического развития Казахстана (давно вырвавшегося вперед) и России демонстрирует явно более здоровую и гибкую экономическую среду в РК, нежели в РФ.
Обращает на себя внимание фактическое отсутствие спадов с 1996 г., несмотря на резкие падения нефтяных цен в 1998, 2008 и 2015 гг. Казахстан гораздо мягче прошел большую приватизацию, Назарбаев всегда с глубоким пиететом относился к интеллектуалам от экономики, не имитировал, а старательно проводил социально-экономическую модернизацию страны, пусть и подвергался критике за "раздачу добычи в концессию", нарушение политических и социальных прав граждан. Тем не менее Астана — вот она, созданный по модели ОАЭ британский арбитражный суд — вот он, промышленные зоны известных (а не созданных на тропических островах) транснациональных корпораций — пожалуйста, средний класс достаточно классического вида, в декорациях Юго-Восточной Азии — на месте. Поэтому, несмотря на очевидные опасения, связанные с мозаикой деловых интересов и амбиций, а также межэтнических разногласий и влияния внешних игроков, Назарбаев уходит так, как уходили Дэн Сяопин и Ли Куан Ю.
Отметим, что в постсоветской Центральной Азии еще ни одному автократу не удавалось уйти подобным образом. В Туркменистане одного автократа сменил другой. Ислам Каримов умер посреди деградации и упадка, сегодня Шавкат Мирзиеев пытается модернизировать страну по казахстанскому образцу. Таджикистан давно превратился в "медвежий угол". Кыргызстан пережил две революции и лишь недавно благодаря норме о единственном президентском сроке в государстве произошла стандартная передача власти. Россия же при Путине развивалась зигзагами и нищает шестой год подряд (свежий скандал с тотальной подделкой показателей ВВП крайне красноречив), средний класс, по сути, уничтожен, частный бизнес репрессирован. Поэтому, кроме потворства каким-то дикостям, похвалиться Путину особенно и нечем. Более того, существуют отягчающие обстоятельства.
В-четвертых, в отличие от Назарбаева, закрывавшего глаза на некоторые вещи, но не более чем в Китае или в других по-настоящему развивающихся странах Азии, начиная с 2012 г. Путин допустил возникновение в России не то что клептократии, а какой-то повальной клептомании всего чиновничества и слившегося с ним бизнеса сверху вниз. Иными словами, как, скажем, на Гаити времен Дювалье или в современной Венесуэле, в РФ управляет криминалитет. Эта проблема не знакома Ирану, на который, по-видимому, хотели бы равняться российские православные консерваторы. Криминализация российской власти еще менее прикрыта, чем в Венесуэле, — нынешним фаворитом российского лидера является буквально судимый налетчик, а бюджет разворовывается едва ли не полностью.
Главная статья экспорта России вовсе не нефть и газ, а криминальная деятельность. Подобная реальность малознакома Казахстану Назарбаева. В таких условиях уход по примеру Назарбаева для Путина невозможен — выращенные им бандиты со всей неизбежностью немедленно разорвут своего "Билли Бонса" на части. Именно поэтому Россия находится на скоростном автобане дезинтеграции (множество афер и скандалов в регионах свидетельствуют о фактической утрате федеральным центром реального контроля над ситуацией), криминальным откупщикам Путин интересен только как носитель нынешних полномочий. Поэтому фантазии российских придворных либералов так и останутся фантазиями. А вот понятие "казахский путь" теперь начнет утверждаться в политическом лексиконе постсоветского пространства.
