Трое из пентархии. Когда Варфоломею предложат "церковный Минск" по Украине
Пока взгляды украинцев были прикованы к стадиону, на котором белый и рыжий клоуны разыгрывали свою классическую постановку, в православии созрела очередная интрига. Трое из четверых представителей пентархии — предстоятели древних патриархатов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского — собрались на Кипре по приглашению архиепископа Кипра Хризостома, дабы решить, что делать с кризисом, охватившим мировое православие после провозглашения автокефалии ПЦУ.
Патриархи Антиохийский и Иерусалимский, которые до сих пор "не разговаривали" из-за конфликта вокруг церкви Катара, даже решили помириться по такому случаю. И то сказать: мировое православие срочно нуждается в спасательных работах. Мелкие ссоры можно отложить ради большого дела. Раз Вселенский патриарх решил вернуть себе былую славу и блеск, то и пентархии стоит напомнить миру, что она кое-что значит.
Перед встречей ходили слухи, что патриархи собираются по поводу Украины. Мы вообще уверены в том, что где бы в мире ни бил колокол, он непременно бьет по нашему поводу. У нас есть для этого основания. Но не мы одни такие. Украина, может, была причиной всего, что происходит, но точно не поводом.
Собравшись на Кипре, патриархи, судя по коммюнике, говорили, преимущественно, о Востоке. Это правильно: если бы они говорили о чем угодно другом, включая Украину, отсутствие на этой встрече патриарха Варфоломея било бы по глазам. Но в фокусе упорно держался Ближний Восток, и это выглядело вполне логично: в Сирии, на территории Антиохийского патриарха, война, на севере Африки — на территории Александрийского патриарха — тоже война. Все эти войны представляют собой один ближневосточный котел, кипящий у самых берегов Иерусалимского патриарха и в непосредственной близости у берегов архиепископа Кипра. В общем, им есть о чем поговорить между собой.
Однако этим повестка дня не исчерпывалась. Самой высокой нотой документа стала тревога о единстве мирового православия. И тут встреча за одним столом Антиохийского и Иерусалимского патриархов приобретает особый смысл: смешно было бы предлагать помириться другим, когда нет мира между теми, кто предлагает. Патриархи показывают пример: территориальные споры не мешают единству в главном и даже болезненные вопросы можно решать в диалоге и духе любви. Патриархи Иерусалимский и Антиохийский не согласны по Катару, но вот сидят и разговаривают. Если патриархи Вселенский и Московский не согласны по Украине, им следует поступить точно так же.
Здесь надо напомнить, что Вселенский патриарх никогда не отказывался от диалога и единства в главном с Московским патриархом. И от того, и от другого Москва отказалась в одностороннем порядке. Так что увещевательная нотка в документе патриархов адресована очень точно — в Белокаменную.
Патриархи не высказались ни за ПЦУ, ни против, и это каждая из сторон постаралась истолковать в свою пользу. Однако восточные патриархи сделали это прежде всего в свою пользу. Отсутствием поддержки любой из сторон они ставят себя вне конфликта. А также избавляют себя от необходимости комментировать действия Вселенского патриарха. Они не подвергают сомнению право Вселенского патриарха давать автокефалию. Они вообще ничего не оспаривают, кроме разделения внутри церкви. Это то, чего не должно быть. Все остальное может обсуждаться.
Возможно, в перспективе древние патриархи попробуют взять на себя роль третейского судьи в споре между Вселенским и Московским патриархами. Но пока они собираются принять на себя миротворческую миссию. Инициатива выступить посредником и затеять переговоры принадлежит архиепископу Кипра. Трое патриархов приняли решение поддержать эту инициативу, подкрепить ее своим авторитетом.
В Киеве и в Москве каждый увидел в итоговом документе встречи свое "главное". В Киеве отметили, что древние патриархи не усомнились в правомерности предоставления автокефалии ПЦУ и главной проблемой назвали разрыв евхаристического общения, а мы все знаем, кто его разорвал. Но тот факт, что о ПЦУ в документе упоминается вскользь, можно толковать по-разному. Как то, что вопрос о признании еще не решен. Или как то, что патриархи не желают говорить каждый от себя, но хотят выступить общим гласом церкви, чтобы продемонстрировать единство и избавить некоторых из них лично говорить вещи, неприятные "главному спонсору". Все это, разумеется, догадки. Скорее всего, патриархи пытались выработать какую-то единую позицию, но к какому бы решению они ни пришли, его договорено было пока не делать достоянием публики. Хотя бы до того момента, когда выяснится диспозиция по главному вопросу — о единстве церкви.
В Москве ободрились отсутствием полного и безоговорочного признания. Видимо, этого опасались. Но ничего больше ободрительного не услышали. А потому в качестве перемоги подали тот факт, что на встречу не пригласили патриарха Варфоломея. Сам формат встречи — без Вселенского патриарха — говорит якобы о том, что его авторитет пал ниже уровня городской канализации. Он больше не может быть выразителем общей воли, первым среди равных, как отметил официальный спикер Московского патриархата Владимир Легойда.
Ничего подобного из "саммита предстоятелей", разумеется, не следует. Патриархи собираются предложить себя в качестве посредника в конфликте, и было бы странно, если бы один из участников конфликта присутствовал на их встрече. В этом случае посредник был бы уже не посредником, а представителем одной из сторон.
Также в российских церковных кругах обсуждается возможность формирования новых альянсов, куда вошли бы все недовольные резкими движениями, которые позволяет себе патриарх Варфоломей. Конечно, если бы в оппозицию к Вселенскому патриарху встали древние патриархаты, это была бы невероятная удача для Московского патриархата. Но они пока не дают повода думать о себе как об оппозиции. В крайнем случае, это может быть "третья сила". Ни одного скрытого упрека в адрес Вселенского патриарха не прозвучало, в то время как в адрес его оппонента было выпущено немало стрел.
Украине, впрочем, тоже пока приходится удовлетворяться только тонкими намеками. Нам не сказали "нет", и это пока все. Прямым же текстом нас предостерегают от захватов храмов и насилия. Никаких уточнений, никаких авансов ни одной из сторон. Патриархи подчеркнуто отстранены от украинских внутренних церковных дел. Все, что им нужно непосредственно от украинцев, — миру мир.
Пока Вселенский патриарх заявляет, что с его решением об украинской автокефалии всем придется просто смириться, древние патриархи, кажется, собираются обеспечить процесс смирения. Можно предположить, что нас ожидает попытка формирования церковного аналога Минских соглашений. Первый намек, который мы уже имеем, — забота о том, как защитить верных и храмы от насилия. Никакой конкретики, никаких обвинений, предупреждение касается как бы обеих сторон конфликта. Но контекст обязывает: пока что обвинения в насилии преимущественно звучат в адрес ПЦУ со стороны УПЦ МП, где переходы трактуют не иначе как захваты.
Как можно прекратить такого рода "насилие"? Означает ли это, что нам предложат отказаться от практики переходов? Или хотя бы приостановить их, пока идут переговоры, например, пока заседают рабочие группы и т. д. В общем, если "церковный Минск" окажется реальностью, то что-то подобное — какой-то аналог линии разграничения — мы можем получить. Даром что наша церковная ситуация в ней не нуждается, есть гарантии государства о неприкосновенности УПЦ МП. Ничего не имея против переговоров и признавая, что альтернативы переговорам нет, замечу только, что в нашей новейшей истории переговоры зачастую используются для консервирования ситуации. И, думаю, когда Легойда "приветствовал" посредническую инициативу архиепископа Никосии Хризостома, он думал примерно о том же.
Прав Вселенский патриарх: с украинской автокефалией придется смириться. И это еще предстоит сделать всем, включая Москву, пентархию и самих украинцев. И пока древние патриархи расправляют плечи и срочно закапывают свои локальные томагавки, чтобы поучаствовать в чем-то более интересном и важном, в чем-то придающем смысл древней пентархии. Всем прочим потенциально смиренным тоже стоит подумать о собственных ролях в будущем спектакле, дипломатических союзах, церковно-политических партиях и условиях возможного компромисса.
