Уличные войны и партизанское подполье. Опыт конфликта в Сирии

Проблемы реинтеграции в Сирии ярко проявились в южных регионах страны — провинциях Дараа, Кунейтра и Ас-Суейда. Антиправительственные анклавы на этих территориях существовали на протяжении почти 8 лет с начала войны. Они были ликвидированы в результате наступательной операции "Базальт", которую правительственные войска провели с 18 июня по 31 июля 2018 года. В отличие от других регионов на севере (Алеппо и Идлиб), востоке (Дейр-эз-Зор, Хомс) и центре (Дамаск, Хама, Хомс), южную Сирию вернули под контроль правительства относительно мирным путем и без больших человеческих потерь в результате многосторонних договоренностей и политического компромисса с участием ключевых внешних игроков, которые влияли на ситуацию в Южной Сирии, — Иордании, Израиля, Турции, России, Ирана, Катара и США.

Условия мирных договоренностей между боевиками и правительством были следующими:

1. Боевики антиправительственных группировок (кроме признанных террористическими на уровне ООН коалиции "Тахрир аш-Шам" и "Исламского государства") разоружаются и сдаются.
2. Сирийские власти гарантируют проведение широкой амнистии, кроме в "преступлениях против лиц", то есть в уже открытых уголовных делах по искам гражданских лиц.
3. Государственные коммунальные службы возвращаются на эти территории и восстанавливают нормальное функционирование городов, поселков и городков, отвечающих за реконструкцию пострадавших от войны районов.
4. Боевики антиправительственных группировок имеют выбор:

• а) остаться на этих территориях жить как гражданские (это касается только местных жителей по согласованию с местной общиной), но под наблюдением спецслужб, обещают не брать в руки оружие снова;
• б) войти в ряды проправительственного ополчения/сил самообороны, которое будет создано на этих территориях;
• в) сесть в автобусы (которые предоставит правительство) и выехать на другие неподконтрольные правительству территории (в основном, на севере в провинции Идлиб) самим или вместе с семьями;
• г) сирийские власти начинает процесс "национального примирения" — постепенное возвращение на эти территории государственных органов власти и одновременно запуск диалогов между представителями центрального правительства и бывшими уже боевиками (при посредничестве местных авторитетов и влиятельных активистов, религиозных, общественных деятелей) в рамках специально созданных "комитетов по национальному примирению";
• е) Россия выступает основным гарантом безопасности и стабильности на этих территориях, российская военная полиция обязана помогать поддерживать общественный порядок и выступать посредниками в случае возникновения споров;
• е) сирийская власть обязуется не проводить массовых депортаций и арестов тех, кого она подозревает в участии в боевых действиях на стороне антиправительственных сил в 2011-2018 годах, а также не вводить свои войска в крупные города и поселки без согласия местной общины.

Проблемы с реинтеграцией территорий в южной Сирии начались практически сразу после подписания соглашений. Правительственные войска столкнулись с террористическим подпольем, которое развернуло против них партизанскую войну. Уже в конце июля 2018 года, то есть через несколько дней после мирных соглашений, боевики "Исламского государства" в подполье осуществили скоординированное нападение на западную часть провинции Ас-Суейда, убив 258 человек. Несмотря на собственные потери (63 боевика были убиты), им удалось взять в заложники около сотни гражданских. Сирийской армии пришлось проводить полноценную АТО, которая продолжалась вплоть до начала осени и завершилась штурмом убежища террористов в регионе Аль-Сафа и освобождением заложников. Кроме боевиков ИГ партизанскую войну против правительства начали и бывшие боевики из других группировок, которые не смирились с поражением и отказались идти на договоренности с властью. Настоящего мира эти территории до сих пор так и не увидели. Нападения боевиков заставляли сирийские войска время от времени проводить карательные силовые акции и ограниченные АТО, что вызвало негативную реакцию местного населения, часть которого видела в этом попытку власти зачистить инакомыслящих силовым путем в нарушение достигнутых соглашений.

Обязательство сирийского правительства не вводить войска в крупные города также стало предметом острого спора. Официальный Дамаск начал все чаще нарушать эти договоренности и требовать разрешения развернуть свои блокпосты в городах, заявляя, что антиправительственное подполье пользуется присутствием военных и полиции, чтобы оттуда организовывать нападения на армейцев и скрываться за спинами гражданских. В ответ боевики и часть населения обвиняли центральную власть в попытке нарушить договоренности и подмять эти районы под себя под предлогом борьбы с терроризмом. В течение трех лет только посредничество РФ позволяло избегать полномасштабных столкновений и распада договоренностей 2018 года.

Вопросы амнистии и национального примирения продвигаются очень медленно и очень сложно. Прежде всего, из-за взаимного недоверия между сторонами, которое сохраняется до сегодняшнего дня. С конца мая по июль 2019 года по всему региону проходили стихийные митинги и акции протеста, часть из которых была организована бывшими боевиками. Их цель: склонить правительство к большим уступкам в вопросах расширения амнистии и освобождения заключенных — их коллег, которые все же были арестованы и заключены по уголовным делам. Сирийская власть не хочет идти на уступки, поскольку считает, что это будет выглядеть слабостью и может служить плохим прецедентом для других регионов, в которых правительство пытается вернуться и где все еще продолжается диалог с бывшими боевиками.

Другая большая проблема, которая возникла в послевоенный период на юге Сирии, — внутренние уголовные и политические конфликты, преимущественно в провинции Дараа. После ликвидации антиправительственного анклава на юге Сирии, который за годы стал "черной дырой" для контрабанды всего, что можно себе представить, в регионе вспыхнули разборки между бывшими участниками этих "бизнес-процессов" — как боевиков антиправительственных группировок, так и сирийских спецслужб и местных органов власти и бизнесменов. Это привело к целой волне заказных убийств, ограблений, поджогов, терактов, похищений, в результате чего погибли десятки правительственных чиновников, полицейских, офицеров спецслужб и военных, командиров боевиков, которые договорились с правительством, старейшин племен и кланов, предпринимателей, местных авторитетов и активистов.

Так, во второй половине 2019 года в провинции Дараа фиксировали 72 убийства, преимущественно людей, связанных с правительством и комитетами по примирению. В феврале 2020 года 39 человек были убиты, большинство из них были связаны с бывшими боевиками. 3 сентября 2020 года неизвестные застрелили одного из бывших командиров боевиков из группировки "Шабаб ас-Сунна", который пошел на амнистию и вошел в ряды вновь созданных сил самообороны, Мухаммеда аль-Масри. После этого убийства его коллеги развернули блокпосты на трассах, чтобы поймать преступников, и это вызвало конфликт с регулярными войсками, которые не хотели видеть около себя бывших боевиков. За один только октябрь 2020 года правозащитные организации зафиксировали 37 убийств, включая 11 гражданских и 26 членов бывших антиправительственных группировок. В конце месяца неизвестные застрелили уже представителей правительственных структур — офицеров спецслужб Мухаммеда Хамдана и Хасана Зуаби. Также был убит член комитета по национальному примирению, бывший боевик Адгам Акрад, а позже в результате теракта погиб глава одного из местных горсоветов Абдель-Салам Хаймад.

Нестабильность и постоянная политическая турбулентность на этих территориях обострила конкуренцию и между внешними силами, которые сохранили влияние на юге Сирии, главным образом между Ираном и Россией. В частности, проирански настроенные сирийские офицеры в Вооруженных силах выступают за увеличение силовых операций в регионе и не доверяют бывшим боевикам, вошедшим в созданные под эгидой РФ новые добровольно-штурмовые бригады. Последние же, объединенные в Пятый корпус, считают проиранских сирийцев врагами и не хотят с ними сотрудничать. На этом фоне обостряется борьба и других силовых структур, преимущественно из-за недостаточной коммуникации между ними со стороны Дамаска — между спецслужбистами и армейцами, между военной разведкой и разведкой ВВС, между МВД и местными ополченцами, между проиранской 4-й дивизией и пророссийским Пятым корпусом и тому подобное.

Весь 2020 год прошел под знаком регулярных антитеррористических рейдов, взаимных нападений и убийств. В феврале 2020 года сирийская армия совершила масштабную операцию против партизан в городе Санамайн в провинции Дараа, которая завершилась капитуляцией боевиков и их вывозом на север Сирии под гарантии Турции, с которой они были связаны. В марте 2020 года боевики совершили ряд нападений на блокпосты военных и местные органы власти. В поселке Аль-Курайя возникли вооруженные столкновения между различными племенами провинций Дараа и Ас-Суейда, завершившиеся вмешательством российских посредников. В мае 2020 года группа жителей города Тафас в провинции Дараа вышла на акции протеста против присутствия сирийских правительственных войск вблизи населенного пункта. Военные развернули свои силы в пригороде в ответ на убийство девяти своих солдат — их застрелил бывший командир боевиков с несколькими товарищами, которые обвинили правительство в гибели их родственников и не согласились примириться с властью в Дамаске. Местные жители выступили против проведения в их городе АТО, а военные требуют от них выдачи преступника. Такие ситуации на юге Сирии стали едва ли не ежедневными и отражают всю сложность реинтеграции территорий.

Ситуация на юге до сих пор не улучшается. За один только январь сирийская армия провела две АТО в ответ на волну нападений на свои блокпосты, правительственных чиновников и патрули. Антиправительственное подполье устраивает саботажи, обстреливает военных из РПГ и пулеметов, закладывает взрывчатку у трасс, нападает на полицейских, похищает гражданских и охотится на офицеров разведки. Со своей стороны сирийские правительственные войска проводят облавы, массовые аресты, заходят в города и зачищают микрорайоны, разворачивают все больше блокпостов и КПП, ограничивая движение транспорта. Все это вызывает серьезную социальную фрустрацию у населения и разваливает мирные договоренности 2018 года, которые должны были привести к миру и постепенному заживлению травм.

Провал реинтеграции южной Сирии грозит дальнейшей дестабилизацией страны и торможением мирного процесса. Более того, если реинтеграция юга окажется невозможной, это будет означать, что либо возобновятся боевые действия, или сирийской власти придется пойти на еще большие политические уступки бывшим боевикам в вопросах местного самоуправления, амнистии, освобождения заключенных и экономической поддержки. В условиях крайне сильного санкционного давления Запада экономическое восстановление Сирии находится в подвешенном состоянии, а провал реинтеграции территорий вместе с невозможностью обеспечить финансовую стабильность и экономическую предсказуемость регионов может привести к возобновлению конфликта и новому социальному взрыву.

Среди основных проблем, с которыми столкнулись сирийские власти в вопросах реинтеграции южных регионов страны, можно выделить следующие:

• Провал в коммуникации с местным населением и в борьбе с фейками по интерпретации мирных соглашений и гарантий. Правительству не хватает информационных ресурсов для захвата контроля над медиапространством, которое долгое время было отрезано от национального, а полноценной информационной политики пока нет.
• Активизация антиправительственного подполья, борьба с которым перерастает в сложнейшую контрпартизанскую войну, которую невозможно проводить без ущерба для мирного населения, особенно в условиях плотной городской застройки в агломерации Дараа, где скрываются боевики.
• Вакуум безопасности через размывание монополии государства на насилие. Создание квазиподконтрольных отрядов народного ополчения, которые имеют собственное руководство, свои принципы и взгляды на ситуацию и не до конца помирились с правительством, ставит под сомнение реальную политическую власть центра в южных регионах и провоцирует конкуренцию.
• Перераспределение финансовых потоков и политического влияния между бывшими участниками нелегальных схем обогащения, которые существовали по обе стороны фронта в 2011-2018 годах.
• Внешнеполитическое вмешательство в ситуацию, несмотря на достигнутые договоренности. Иран поддерживает лояльную часть сирийских войск в противовес бригадам бывших боевиков, которые были собраны и созданы под эгидой России в соответствии с мирными соглашениями 2018 года. Израиль давит на Россию и наносит ограниченные авиаудары по южной Сирии, сигнализируя о недопущении усиления иранского влияния на юге, а часть антиправительственного подполья все еще имеет контакты со спецслужбами других государств.
• Наличие агрессивного террористического подполья "Исламского государства", интерес которого — раздувать хаос и срывать перемирие, убивая членов комитетов по примирению и охотясь на бывших боевиков при невозможности правительства гарантировать их безопасность.
• Непопулярность темы национального примирения среди населения,которое воспринимает амнистию, создание сил самообороны довольно неоднозначно, и провал реинтеграции еще больше поляризует политическое мнение по этому поводу.