Первые банки. Первые крахи…
Так уж распорядилась история, что российские банки "моложе" своих западноевропейских (к примеру, итальянских) собратьев на целых полтысячелетия. Даже вестернизация империи и денежная реформа, осуществленные царем Петром Великим на рубеже XVII-XVIII вв., не привели к возникновению в России каких-либо кредитно-финансовых учреждений. Лишь в 1754 г. по указу его дочери, императрицы Елизаветы Петровны, были основаны два первых казенных (государственных) банка. Ими стали Дворянский заемный банк, с конторами в Петербурге и Москве, и Банк для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции (Купеческий), просуществовавшие около 30 лет. Причем Купеческий банк печально известен еще и тем, что стал ареной крупномасштабных финансовых махинаций и жертвой первого в российской истории банковского краха (подробнее — см. "ВД" №18-19, 2007). В дальнейшем, на протяжении более чем 100 лет, в стране функционировали исключительно казенные денежно-кредитные структуры, пока новая волна "европеизаторских" реформ 1860-1870-х гг., инициированных царем Александром II, не породила первые акционерные коммерческие банки. Увы, среди последних также оказались герои громких финансовых скандалов и банкротств. Первыми здесь отличились московский Коммерческий Ссудный банк и тульский банк братьев Сушкиных.
После отмены крепостного права в 1861 г. Россию охватила эпидемия всяческого учредительства, поразившая широчайшие круги населения всех рангов и сословий. Словно грибы, вырастали в стране новорожденные акционерные общества, страховые компании и прочие коммерческие фирмы. Немалый ажиотаж возник и с организацией частных и общественных банков. Первыми ласточками реформаторской поры в финансовом деле Российской империи стали два столичных банка: Петербургский Частный коммерческий и московский Купеческий. К 1869-1871 гг. в Питере образовалась уже изрядная сеть коммерческих банков: Учетный и Ссудный, Международный и Волжско-Камский, а также Русский банк для внешней торговли. Не отставала и первопрестольная, где возникли Московское купеческое общество взаимного кредита, а также Учетный и Торговый банки.
Основой жизнедеятельности этих структур традиционно являлась мобилизация денежных ресурсов в форме пассивной операции. В российской практике привлечение денег в коммерческие банки осуществлялось в форме вкладов отдельных лиц и торгово-промышленных компаний, вносивших на текущий счет в банке кассовые остатки. Таким образом, накопленный обществом капитал не оседал в купеческих и прочих частных "кубышках", а возвращался в экономику, давая ей новые импульсы развития. Соответственно, объем пассивных операций у российских коммерческих банков возрастал очень быстро.
В то время ценные бумаги новообразованных частных кредитных учреждений считались наилучшим помещением капитала. Москву, например, охватила подлинная "банковская лихорадка". В очередях за подпиской на банковские акции состоятельная публика стояла даже ночью. На гребне этого бума здесь появился и Коммерческий Ссудный банк (1870 г.), ставший вскоре объектом первого в российской истории и очень громкого финансового скандала. Его причина — афера Генриха Струссберга, германского железнодорожного "грюндера" (профессионального учредителя всякого рода акционерных компаний, от немецкого grunden — учреждать). Коммерческий Ссудный умудрился предоставить этому бизнесмену кредит в 7 млн рублей, существенно превышавший… собственный капитал банка. В качестве залога при сделке фигурировали акции несуществующих железных дорог. К сожалению, о том, что последние даже не были еще построены, русские банкиры узнали слишком поздно. Под грузом непосильного бремени осенью 1875 г. Ссудный банк объявил о несостоятельности, а претензии вкладчиков на сумму 14 млн рублей погасило государство, поскольку министерство финансов опасалось возникновения "цепной реакции" банковских крахов в стране. Крушение этого учреждения стало первым банкротством коммерческого банка в России и глубоко потрясло все общество. Эта московская драма нашла отражение даже в изобразительном искусстве, послужив сюжетом для известной картины Маковского "Крах банка".
Питерско-московская "банковская лихорадка" моментально аукнулась и в российской провинции. Одним из очагов сего "заражения" стала прославленная цитадель имперской оборонки и "самоварная столица" — город Тула. Местные купчики, не столько подготовленные к организации банковского дела, сколько решительные и хваткие, также решили приобщиться к выгодной и модной сфере кредитования. Так, в 1869 г. трое купцов первой гильдии, Иван, Василий и Петр Сушкины, обратились в городскую думу с прошением дозволить основать "Городской общественный банк И.Д. Сушкина сыновья". Причем для убедительности и общественного "веса" братья в названии своего учреждения указали имя отца, Ивана Денисовича Сушкина, — знатного купца и почетного гражданина Тулы, пожертвовавшего на уставной капитал 10 тыс. рублей. Также в целях создания благообразного имиджа новоявленные банкиры много говорили о своей готовности оказывать щедрую помощь детским приютам, учебным заведениям и просто обнищавшим мещанам. Взамен городские чиновники обещали им установить низкие налоги на обороты будущего банка. Губернская администрация и дума заверили министерство финансов в своей верности святому долгу блюсти законы империи в сфере тульского банкотворчества.
В 1871 г. банк Сушкиных, наконец, открылся. Его пожизненным директором-распорядителем стал брат Иван, товарищем (заместителем) директора — брат Петруха, а членами правления — уважаемые горожане купеческого достоинства. Вслед за инициаторами предприятия внесли свои паи именитые тульские коммерсанты Красноглазов, Добынин и Трухин.
Тогдашний промышленный бум, а также оживленная торговля в России и за границей тульскими охотничьими ружьями, самоварами, скобяными изделиями, кожей и сахаром давали новоиспеченным банкирам возможность получать максимальные прибыли. Городская дума с радостью штамповала бумаги о приросте капиталов подопечного учреждения. Но очень скоро выяснилось, что все обещания Сушкиных субсидировать профессиональные училища, помогать сиротам и неимущим — наглая ложь. Ответом на многочисленные жалобы были циничные отписки. Средства же, проходившие в банковской документации по графе "нужды города", текли прямиком в карманы директоров и правленцев банка. Между прочим, информация о махинациях Сушкиных не раз появлялась как в местной, так и в столичной прессе: на страницах "Тульских губернских ведомостей", "Московского листка", "Нового времени". Однако городские власти, видимо, "подмазанные" жуликами-банкирами, не проводили серьезных ревизий. Братья же со товарищи ничтоже сумняшеся обнародовали фальшивые банковские балансы. Но гром все-таки грянул!
В 1880-х годах Россию поразил экономический спад. Усилившаяся безработица заставила многих вкладчиков снимать свои деньги со счетов банка. Если в начале 1884 г. в нем еще хранилось 500 тыс. рублей, то к осени, по оценке экспертных органов, все наличные средства оказались полностью изъятыми. К тому же в банке скопилось на 3 млн рублей чеков и просроченных векселей. Эксперты ужаснулись масштабам махинаций. Ведь оказалось, что оба брата Сушкиных и трое членов ревизионной комиссии фактически бесконтрольно распоряжались миллионными средствами. Они выписывали на себя кредиты, запускали руки в основной и резервный фонды. Контролер Пастов, специалист из министерства финансов, с ходу обнаружил недостачу в… миллион рублей! Но все это были цветочки, ягодки обнаружились позднее, когда открылась секретная документация, хранившаяся в заветных портфелях братьев-разбойников. В частности, выяснилось, что банкиры преспокойно учли векселя своих родственников — фабрикантов Николая и Александра Сушкиных — на 100 тыс. рублей, хотя те давно "прогорели" и продали свои предприятия. Ваня же с Петрушей на утаенные общественные доходы купили имения в Ефремовском и Одоевском уездах, да еще завели ферму на 700 голов породистого скота.
Спасая престиж города, гласный думы, основатель и совладелец Тульского патронного завода Гилленшмидт, предложил покрыть растрату… субсидией из Государственного банка. В июне 1886 г. Тульский окружной суд вынес определение о несостоятельности банка Сушкиных. Интересы города на суде с иском на сумму в 1,8 млн рублей защищал легендарный юрист Федор Плевако.
Крах "дутого" банка широко обсуждался в обеих столицах. Позорная гибель сушкинского "творения" выбила из седла ведущих клиентов банка. Лопнула знаменитая кожевенная фирма братьев Васильковых, удостоенная права изображения на своем товаре государственного герба (по-современному — знак качества продукции), в результате чего на улице оказались тысячи работников. Ослабели купцы Лялины, известные своим самоварным бизнесом. Но главное — разорилась масса мелких владельцев кустарных мануфактур, ремесленных заведений, лавок.
Почти четверть века спустя прокурор окружного суда Давыдов опубликовал ряд дополнительных фактов о прочих "подвигах" доблестных банкиров. Рассказал он, к примеру, и том, как суд безуспешно пытался заставить вернуть ссуду в 230 тыс. рублей, взятую в банке князем Оболенским, принадлежавшим к элите имперской аристократии (сиятельный должник сколотил крупный капитал на поставках сухарей в армию, сражавшуюся на фронтах Русско-турецкой войны 1877-1878 гг.). А после того, как тот же Давыдов приказал опечатать помещение банка и полицейские явились в дом Сушкиных, среди изъятых там документов оказалась копия отчета о ревизии банка высокопоставленными царскими чиновниками, адресованного министерству финансов. Узнать, сколько тысяч рублей ушло на взятку за "перехват" этой информации, власти так и не смогли, а быть может, и не стремились. Несмотря на разразившийся всероссийский скандал, виновники аферы еще пять лет гуляли на свободе. Заранее переведя свои капиталы на счета детей и родных, они по-прежнему спокойно занимались торговлей и ростовщичеством. Все это время общественность и печать требовали воздать мошенникам по заслугам, но имперская Фемида не спешила. Лишь весной 1890 г. Московская судебная палата, наконец, вынесла обвинительный приговор банкирам и членам правления. Братья Сушкины были осуждены на административную ссылку на шесть лет в Томскую губернию. Но это решение вступило в силу лишь через год. А до того губернатор лично разрешил притворившимся немощными старцами братьям отбывать срок не в тюрьме, а дома, под предлогом необходимости ежедневного посещения Божьего Храма (между прочим, сушкинский дом так и остался собственностью братьев-разбойничков). Номинальный полицейский пост по месту жительства арестантов оплачивался… самими осужденными.
В ссылку Сушкины тоже отправились с комфортом за свой счет. Сохранив награбленные капиталы, они по прибытии на место записались в мещане и продолжали торговать. А уже в 1895 г. сердобольные власти разрешили им покинуть Сибирь.
