Mетаморфозы советского рубля
Успешные результаты первой советской денежной реформы 1922-1924 г., выразившиеся в стабилизации государственных финансов и товарных цен, обеспечении бездефицитности бюджета и прочих достижениях, о чем мы рассказали в первом материале цикла о советских денежных реформах (см. "ВД" №36, 2006), оказались недолговечными. Нэповские принципы мешали амбициозным проектам Иосифа Сталина резко форсировать в конце 1920-х индустриализацию и провести коллективизацию сельского хозяйства. Потому закономерно, что на жертвенный алтарь развернутого строительства "сталинского социализма" первым делом легли "золотые" рубли-червонцы. Во второй половине 1920-х в СССР ликвидировали частный валютный рынок, тогда же из оборота иностранных валютных бирж изъяли советские деньги. В 1926-м был запрещен вывоз рублей за границу, а два года спустя — и ввоз советской валюты в страну. Наконец, к концу 1920-х прекратилось обращение монетного золота и серебра, а в 1931 г. вместо серебряной монетной мелочи начался выпуск никелевой. Так под конец 1920-х некогда твердая национальная валюта лишилась конвертируемости, а в 1930-е — очень многого в реальном ценностном обеспечении и покупательной способности. В стране развернулись необратимые инфляционные процессы, довершенные во время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.), которая поспособствовала новому обесцениванию денег и оскудению потребительского рынка. Потому-то в послевоенном 1947-м и грянула очередная денежная реформа. Иного выхода у Сталина не было…
Пореформенные изменения в денежной системе СССР середины 1920-х—начала 1930-х были связаны с громадным экономическим и финансовым напряжением, вызванным воплощением сталинских планов строительства социализма. В ходе "ударного" выполнения "первой пятилетки" (1928-1932 гг.) советскую экономику поразила резкая диспропорция между объемом капитальных затрат и их материальным покрытием, между ростом денежной массы, находившейся в обращении, и ее товарным обеспечением. В 1930 г., на самом "пике" пятилетки, в результате авантюрно-бестолкового проведения кредитной реформы пришлось провести сверхплановую эмиссию банкнот и казначейских билетов. Возросший покупательский спрос, при внушительном количестве денежной наличности на руках у населения, не был обеспечен объемом товарной продукции, которая удовлетворяла бы потребительские чаяния. И это — на фоне катастрофического падения производства сельхозпродукции, спровоцированного коллективизацией и прочими "прелестями" начального этапа формирования административно-тоталитарной системы управления страной.
Феномен хронического существования разнообразных товарных дефицитов, перманентно поражавший советский потребительский рынок, проявился тогда с особой силой, распространившись почти на все продукты и предметы первой необходимости. Реакция правительства была выдержана в старом "добром" духе ленинской политики "военного коммунизма": в мирное время ввели карточную систему распределения продовольствия и промтоваров. Это, в свою очередь, спровоцировало быстрый рост цен на "неорганизованном" (колхозно-кооперативном и "черном") рынке. К 1933 г. они в 12-15 раз превысили нормативы карточного снабжения.
Правительству пришлось пойти на повышение зарплаты. Официальная статистика утверждает, что в 1928-1935 гг. общий фонд заработной платы трудящихся возрос в семь раз, а среднегодовая заработная плата — в два-три раза. Административная система тогда еще была в состоянии контролировать пропорции в соотношении роста цен и заработной платы. Но объективному действию экономических законов были не в состоянии помешать ни товарищ Сталин, ни его "железные" наркомы. Покупательная способность советского рубля неуклонно падала. Ни экономическая стабилизация 1935-36 гг., позволившая отменить карточную систему на продовольствие и промтовары, ни введение единых государственных товарных цен не помогали.
Существенное изменение покупательной способности советских денег, по сравнению с уровнем середины 1920-х, потребовало к средине 1930-х пересмотра валютного курса рубля. Постановлением Совнаркома СССР от 14.11.1935 г. официальный курс рубля был установлен из расчета 1 рубль за 3 французских франка. Менее чем за год рубль приравнивался уже к 4,25 франка. А с 19 июля 1937 г. его официально приравняли к доллару. Курс установили — 5 руб. 30 коп. за $1. Золотое содержание рубля к тому времени уменьшилось более чем в четыре раза. Если во времена нэпа рубль весил 0,774234 г, то теперь — лишь 0,167674 г чистого драгметалла.
В предвоенный период (1939-1940 гг.) произошло еще одно повышение товарных цен в госторговле и оптовых цен на продукцию тяжелой промышленности. Наметилась тенденция к очередному падению покупательной способности рубля.
Тяжкий удар советской денежной системе нанесла Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Резко сократившиеся товарные ресурсы "организованного" (т.е. государственного) рынка лавинообразно снизили материальное покрытие рубля. Возобновленная без проволочек карточная система распределения в госторговле (с сохранением довоенного масштаба цен) была не в состоянии отоварить большую часть денежной массы, имевшуюся на руках у потребителей. Цены подскочили в 10-15 раз не только на колхозном рынке (не говоря уже о "черном"), но и в контролируемой государством коммерческой торговле, которая в довоенное время успешно играла роль денежного "насоса", подпитывавшего госбюджет за счет реализации государством части своих товарных фондов через сеть коммерческих магазинов — так называемых "торгсинов" и прочих точек торговли разнообразными дефицитами.
Во время войны значение коммерческой "ограбиловки" возросло, и власти, учитывая тотальную народную нужду, допустили существование множества стихийных "толкучек", по сути — "черных" рынков. Да только законопослушным гражданам-"карточникам" такие рыночные "благодеяния" помогали мало, ведь покупательная сила рубля все равно падала пропорционально инфляции. По официальным советским данным, в первые два года войны бюджет был дефицитным, что и вызвало "необходимость эмиссии". Рубли и червонцы "сыпались" с фабрики Гознака, как из рога изобилия. "Пополнение" госбюджета с помощью денежного печатного станка продолжалось и после коренного перелома в ходе войны в пользу советской Красной Армии (1943 г.), и позже — в 1944 г., когда началось восстановление народного хозяйства на освобожденных от нацистов территориях СССР. И в какой уж раз покупательная способность рубля к концу войны снизилась, а денежная масса, находящаяся в обращении, выросла в четыре раза. По цепной реакции правительство вновь подняло уровень средней заработной платы, что, в свою очередь, спровоцировало новый скачок государственных твердых цен в сентябре 1946 г.
Некоторые советские авторы описывали более "оптимистичную" картину тогдашней экономической ситуации. Они утверждали, что в первые послевоенные годы финансово-экономическое положение страны улучшилось: падение рубля приостановилось, началось повышение его покупательной способности, а рыночные цены снизились более чем в три раза. Но даже "оптимисты" указывали, что избыточная масса денег в государстве (современные авторы добавляют к ней и множество фальшивых купюр) была настолько значительной, что без проведения финансовой реформы никак нельзя было восстановить разрушенное войной народное хозяйство и развивать его дальше.
Все судьбоносные государственные решения сталинской эпохи готовились в строжайшей тайне. Не была исключением и денежная реформа, начало которой запланировали на самый канун нового 1948 г. Секреты, конечно, секретами, но уже с конца ноября 1947 г. в магазинах страны начался ажиотажный спрос на дорогостоящие товары — меха, драгоценности, а затем и на все остальное. Дело доходило до курьезов: в столичном Петровском пассаже, например, оказались распроданными все… узбекские тюбетейки! Что говорить о прочей одежде и предметах быта.
Эмоциональное напряжение в обществе нарастало. 11 декабря во все районные и городские органы МВД были разосланы запечатанные сургучной печатью пакеты, которые надлежало вскрыть 14 декабря в 15 часов в присутствии высших чинов милиции, а также руководителей финансовых отделов и сберкасс. В этих пакетах содержались условия обмена денег. Утром 14 декабря на места поступила телеграмма Минфина, которая предписывала с 14 часов того же дня прекратить все денежные операции и закрыть сберкассы. В полдень официальное сообщение о предстоящем обмене денег прозвучало по радио, но условия обмена при этом не раскрывались. Правительственное постановление "О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары" обнародовали в тот же день. Всю денежную массу, имевшуюся у населения, надлежало обменять на новые купюры в течение всего одной недели: с 16 по 22 декабря. Шкала наличного обмена была 10:1, то есть за старый червонец — новый рубль. Но сбережения граждан, имевшиеся на счетах в сберкассах, подлежали льготной переоценке: суммы до 3000 рублей оставались в сохранности (из расчета 1:1); вклады от 3 до 10 тыс. пересчитывались по шкале 3:2; более крупные по принципу 2:1. Да, недаром реформа готовилась "под секретом". Она ведь была классической конфискационной, вроде той, которую планировало, но так и не осуществило ленинское правительство в 1918 г. Благодеяние же сталинского руководства состояло в том, что номинальный уровень государственных товарных цен и ставок заработной платы оставался без изменений.
Заблаговременное получение информации об условиях обмена денег подвигнуло многих милицейских начальников, а также партийных да советских чиновников на должностные преступления. Например, в городе Велиже Смоленской области местный начальник милиции Свирин около полудня 14 декабря пригласил к себе в РОВД заведующего райфинотделом Полякова, управляющего местным отделением Госбанка Кузьменкова, заведующего райсберкассой Жигарева, а также своего заместителя Кулешова. Коротко рассказав им об условиях обмена, он посоветовал положить всю имеющуюся у коллег наличность на сберкнижки. Полчаса спустя "финансист" и "банкир" открыли у "кассира" счета на 5000 и 4700 рублей. В те же минуты были открыты счета на имя помощника секретаря райкома ВКП(б) Никитина (2000 руб.), а также (на крупные суммы) — двух оперуполномоченных, начальника пожарного отдела и заведующего паспортным отделом РОВД. Видя, что вытворяет руководство, забеспокоились и подчиненные. Рядовой безденежный милиционер Латушкин продал последнюю фуфайку и положил в сберкассу 125 руб. Чиновничий "сбербум" набирал обороты. После 13 часов два счета на общую сумму 6000 руб. открыл секретарь райкома партии Горохов, вслед за ним "вложились" и другие функционеры. Но когда незаконные действия выплыли наружу, фигурантами судебного дела оказались лишь двое участников акции: "банкир" Кузьменков и "кассир" Жигарев. Остальные остались при "своей игре". Подобное происходило по всей стране. Только в Смоленской области официально зафиксировали более сотни аналогичных историй.
Но все тогдашние газеты писали: "Денежная реформа 1947 г. проходила в обстановке высокой организованности, порядка, при высоком уровне сознательности трудящихся". Официальная версия итогов этого события гласила: "Реформа 1947 г. восстановила полноценный советский рубль, ликвидировала последствия Второй мировой войны в области денежного обращения, что облегчило переход к торговле по единым ценам, которые были в 2,5 раза ниже уровня коммерческих. В результате реформы уже в первом квартале 1948 г. покупательная сила советских денег повысилась на 41%".
Современный же историк пишет иное: "Проведение денежной реформы 1947 г. высветило то, что в обычной обстановке широко не проявлялось. Выявленные (…) случаи массового стяжательства местных властей, работников торговли и финансовых органов ставят под сомнение расхожее представление, будто "при Сталине был порядок". После денежной реформы 1947 г. советское правительство ежегодно, в течение семи последующих лет, постепенно снижало цены в госторговле, стимулируя тем самым аналогичные процессы в коопторгах и на колхозном рынке. Это нравилось всем и обросло впоследствии множеством "сталинофильских" легенд.
Реформа 1947 г. заставила советских людей навсегда распрощаться с червонцами. Банкноты с таким названием исчезли, и лишь в народе "червонцами" неофициально по-прежнему называли десятирублевые купюры. Это было, пожалуй, последним и весьма символическим актом разрыва сталинского режима с "ленинско-нэповским" прошлым. С той поры все советские финансовые исчисления стали производиться только в рублях.
Кстати, была у "сталинской" реформы и одна, чисто эстетическая особенность: купюры каждого номинала получили новую окраску. Так было и при царях-батюшках, но тогда цвет, закрепленный за купюрой определенного достоинства, помогал массе неграмотного населения различать разнокалиберные денежки. Вот и дизайн пореформенных ("сталинских") денег, ходивших в СССР на протяжении 1947-1961 гг., отчетливо подражал цветовому решению валюты царской поры: желтые рубли, зеленые трешки, синие пятерки, красные десятки…
