Павел Климкин: в технической позиции
В том, что касается деятельности МИДа, Украина продолжает испытывать институциональную проблему. Ведь само министерство так или иначе входит в состав Кабмина, но внешней политикой продолжает управлять Президент - в качестве главы государства. Нюанс состоит как в самом конституционном тексте, так и в сложившейся политической традиции.
Вместе с тем возникает технический вопрос: кто в нашей парламентско-президентской республике в принципе несет прямую ответственность за внешнюю политику? Тут дело в том, что ответственность размыта - "снизу" находятся избиратели, голосующие за те или иные партии, которые, оказавшись в парламентском большинстве, формируют Кабинет. Те же граждане выдает мандат главе государства. Специфическое двойное подчинение осложняет деятельность ведомства и ограничивает возможности для маневра. Впрочем, в нынешних обстоятельствах эту проблему более-менее сглаживает видимое отсутствие принципиальных разногласий по внешнеполитической программе между Президентом и парламентским большинством.
Поэтому ситуативное лавирование отнимает у Павла Климкина не слишком много ресурсов, что позволяет сосредоточиться на решении главных задач. Это отчасти объясняет высокую позицию Климкина в рейтинге "ВД" - второе место. Он имеет высокий уровень соответствия занимаемой должности, что вполне естественно для многоопытного, хоть и молодого (47 лет) дипломата, бывшего в течение ряда лет лицом европейской интеграции Украины. Действительно, министр хорошо справляется со своими обязанностями, причем как на западном направлении, так и на российском - стоит отметить принципиальность, целостность и непротиворечивость официальной позиции Киева как в отношении развязанной Кремлем агрессии против Украины, так и в контексте европейской и евроатлантической интеграции. Причем, что важно, в своих действиях Киев наконец научился принимать во внимание неоднородность Запада и учитывать в своей игре различие приоритетов США и ЕС, а также отдельных государств - членов Евросоюза.
Гораздо ниже экспертное сообщество оценивает уровень взаимодействия министерства с волонтерами и общественными организациями - скандалы вокруг общественного совета при МИДе и не думают утихать. Ведомство заслуженно гордится сотрудничеством с настоящими экспертами, но при этом жалуется на невозможность повлиять на общественный совет, которым уже вторую каденцию подряд заправляют откровенные рейдеры. Общество привыкло воспринимать МИД как центр политического влияния, а тут он констатирует невозможность ликвидации паразитарного гриба на стволе ведомства. Ситуация понятная для законников, но выглядящая абсурдно в публичной плоскости.
Понятие "реформы" применительно к МИДу имеет свою специфику. Дипломатия, как и пресловутое международное право, консервативна по своей природе. О них можно судить по расстановке внешнеполитических приоритетов, повышению эффективности работы и соответствующему перераспределению нагрузки структурных подразделений. С этим, кажется, все нормально. Меры повышения квалификации дипломатов - комплексное тестирование, профессиональные тренинги, принцип обязательного владения как минимум двумя иностранными языками - безусловно, должны дать результат. Если, конечно, не превратятся в профанацию в процессе выполнения. Выдвинутая Климкиным идея создания "посольств-хабов", дающих представление о состоянии дел в целом регионе, выглядит здраво, но вопрос о финансовой стороне и сроках реализации этого проекта остается открытым.
Что же касается концепции деятельности, то план МИДа - то некий микст соответствующих пунктов двух пересекающихся документов - коалиционного соглашения и президентской программы "Стратегия-2020". Как техническое, функциональное ведомство МИД не может их не выполнять. Насколько эффективно - другой вопрос. Прежде всего вопрос команды. Личная команда у министра, безусловно, есть. Что касается заместителей, то в рамках пока что действующей бюрократической практики в Украине главы ведомств практически не властны над механизмом назначения заместителей. Заместители - квота партий, Президента, премьера, неформальных групп влияния. Возможно, это когда-нибудь изменится, а возможно, и нет. Команда в украинской интерпретации - это несколько помощников, начальник аппарата, руководитель кадрового отдела, горсть начальников департаментов и управлений, а также их заместителей. Климкин этим набором располагает и, думается, сможет с ним пережить еще не одну коалицию.
С политической и электоральной точек зрения, МИД хорош для профессиональных чиновников тем, что даже кандидат в министры не может в принципе давать каких-либо обещаний. Обещания - удел политиков, а не функционеров. За поставленные цели - например безвизовый режим с ЕС - отвечает кто угодно, но не отечественная дипломатия. Это хорошо продемонстрировал саммит в Риге - претензии по итогам встречи в верхах предъявлялись МВД и службам, входящим в структуру этого ведомства. И вполне справедливо. А МИД отвечает совсем за другое. За что конкретно - как правило, на этот вопрос отвечают юристы, компетентные внешнеполитические обозреватели, иногда представители спецслужб, но это в самом крайнем случае. В общем и целом при всех симпатиях и антипатиях это старейшее из украинских ведомств все же занято полезным делом.
МИД и коррупция
Внешнеполитическому ведомству в течение многих лет отводилась роль, с одной стороны, обслуживающего потребности элит органа (своего рода "посылторга" и "турбюро" одновременно), а с другой - оно предоставляло возможности для карьерного взлета отпрысков всевозможных випов. И в то же время МИД оставался в стороне от основных финансовых потоков. Так что пространство для собственно антикоррупционных действий у главного дипломата довольно ограничено. Тем более что правоохранительные органы пока побаиваются заниматься такими чувствительными темами, как лоббизм или возможности дипломатической почты, равно как и особенностями получения теми или иными гражданами дипломатического статуса. В целом МИД под руководством Павла Климкина сумел не ославиться коррупционными скандалами и необъяснимыми назначениями.
Об успехах и неудачах других министров читайте здесь
Опубликовано в ежемесячнике "Власть денег" за июль-август 2015 г. (№7-8/432-433)
