Дело Мартыненко. Как власть сама себя загоняет под третий Майдан
Задержание экс-нардепа Николая Мартыненко стало очередной лакмусовой бумажкой, показавшей, что борьба с коррупцией в украинских реалиях окончательно превратилась в профанацию. И дело даже не в степени виновности Мартыненко или политическом характере уголовного дела против него — виновность должен определять суд, а политическая составляющая будет в любом преследовании важной политической фигуры, показательной является реакция на задержание украинского общества, и она должна украинскую власть как минимум заставить задуматься.
Почитав реакцию соцсетей на историю Мартыненко, складывается устойчивое ощущение, что социально активная и образованная часть нашего народа, а именно такие и пишут в соцсети на политические темы, восприняла историю с задержанием одной из важнейших персон "Народного фронта" как очередную серию комедийного сериала. Если в отношении предыдущей "крупной рыбы" в сетях НАБУ — главного фискала страны Романа Насирова — звучали комментарии о справедливой каре, которая настигает обнаглевшего казнокрада, то теперь все происходящее комментируется с изрядной долей скепсиса, а то и откровенного сарказма. Дескать, одеялко нужно Мартыненко потеплее подогнать и коляску инвалидную, а самим усаживаться поудобнее, чтобы понаблюдать за веселым представлением, которое нам подготовили НАБУ на пару с Мартыненко.
Жертве антикоррупционной борьбы никто, разумеется, не сочувствует, но над незадачливыми действиями НАБУ откровенно посмеиваются. Все это разительно отличается от общественных настроений, наблюдаемых при обострениях антикоррупционной борьбы в прошлые годы.
Когда в 2005-м "оранжевая" власть сажала Бориса Колесникова, отношение к этому делу было обусловлено расколом общества на два непримиримых цивилизационных лагеря. Здесь симпатии народа определялись простой парадигмой свой–чужой. Для половины страны Колесников был враг, который должен сидеть в тюрьме, а для второй таким же точно врагом был Луценко, действия которого воспринимались исключительно как преследование по политическим мотивам.
В 2011-м все было точно также, только наоборот, теперь уже Луценко и Тимошенко для половины страны были жертвами мести и политических преследований, а для второй половины — врагами, получающими по заслугам.
Сейчас же понятно, что Революция достоинства кардинально изменила ситуацию. Противостояние свой–чужой по линии пророссийскости или проукраинскости сместилось в плоскость реальной войны достаточно далеко на восток, и коррупция с борьбой за власть имеют к этой линии разлома достаточно далекое отношение. В то же время наметилась новая линия раскола, теперь уже без национального окраса — по линии власть–народ.
Если до революции народ поддерживал своих политиков против чужих, прощая своим очень многое, то теперь вся власть вроде бы как и своя, но на деле оказалась очень далекой и чужой. Слишком мало оказалось позитивных для людей перемен, в том числе и в вопросе борьбы с коррупцией, что приводит народ к естественному и достаточно тривиальному выводу, мол, все они одинаковые.
Что же касается всевозможных новых антикоррупционных органов, то отношение к ним в лучшем случае снисходительное, дескать, учатся ребята работать. В худшем же случае такое же, как и ко всей власти, как к неумелым, непрофессиональным и политически заангажированным. И все откровенные проколы НАБУ, у которого пока ни одно громкое дело не было доведено до конца и которое никак не чурается самопиара на борьбе с коррупцией и не слишком скрывает своих политических симпатий, только укрепляют народ в их мыслях.
Для населения все эти антикоррупционные телодвижения выглядят как борьба равноудаленных от людей политических кланов, за которой пока наблюдать достаточно забавно, но раньше или позже ненависть перевесит скепсис и иронию, а это уже будет прямым шагом к третьему Майдану, который явно не нужен в ближайшее время ни власти, ни гражданам и государству как системе. Есть серьезные и обоснованные опасения, что следующий Майдан при наличии агрессивного имперского соседа страна может и не пережить.
И чтобы не допустить подобного, власти просто необходимо как-то менять подход к борьбе с коррупцией. В приход просвещенного диктатора и сильной руки, которая сможет решительно призвать коррупционеров к порядку и о которой осознанно или подсознательно мечтает большое число украинцев, верится, честно говоря, с трудом. Поэтому власти придется, как минимум в интересах самосохранения, попытаться умерить коррупционные аппетиты самой себя, а антикоррупционерам из НАБУ и НАПК, во-первых, ускоренными темпами набираться профессионализма, чтобы не выглядеть немощным посмешищем в глазах людей, а во-вторых, избавляться от собственных политических симпатий, чтобы преследование коррупционеров не выглядело как сведение политических счетов. Сомнений в возможности подобного, конечно, гораздо больше, чем оптимизма, но игнорирование нынешней ситуации чревато слишком большими рисками.
